Спустя много лет, в 1824 году, леди Каролина Лэм писала капитану Томасу Медвину, автору книги «Разговоры с Байроном»: «Я вышла замуж по любви, любви романтической и страстной. Муж и я так обожали друг друга, что, несмотря на то, что вскоре я оказалась неверна ему, он не пожелал расстаться со мной. После смерти моего дяди Девоншир-хаус закрыли на год, и мы жили в Мельбурн-хаусе. Каждый день мы танцевали там вальсы и кадрили; леди Джерси, леди Каупер, герцог Девонширский, мисс Милбэнк и множество иностранцев приходили туда, чтобы тоже поучиться. Представьте себе – сорок или пятьдесят человек, молодые, шумные, веселые, танцуют с полудня и до вечера! Вечером мы ужинали или отправлялись на балы и приемы…» Впрочем, интересы Каролины не ограничивались танцами: она увлеченно читала, причем больше всего ее привлекали сочинения Мэри Уолстонкрафт о правах женщин. Разве она могла тогда знать, что не только не сбросит с себя оковы женского рабства, но и склонится под весом другого гнета, не менее тяжкого – гнета неразделенной любви?

Осенью Каролина обнаружила, что беременна. Она была уверена, что носит мальчика. Чтобы еще в утробе придать ребенку черты мужественности, Каролина почти всю беременность одевалась в костюм пажа и ездила верхом. Свекровь и семейный доктор умоляли ее отказаться хотя бы от конных прогулок, которые могли повредить младенцу. Каролина сопротивлялась, злилась, и во время очередного спора у нее случились преждевременные роды. На свет появился мертвый мальчик. Каролина обвинила в этом несчастье свекровь, которую и без того недолюбливала.

Вскоре она забеременела снова и в 1807 году родила сына, которого назвали Август. Еще через два года очередная беременность опять преждевременно прервалась из-за истерики, которую устроила чем-то взбешенная Каролина. Новорожденная девочка прожила всего несколько часов, ее не успели даже окрестить. Больше детей у Лэмов не было, и это стало настоящей трагедией их жизни: ведь Август, единственный наследник, оказался эпилептиком, к тому же умственно отсталым. Современные исследователи считают, что несчастный малыш скорее всего страдал аутизмом, но в те времена еще не было методик, позволяющих воспитывать и обучать таких детей. Каролина к материнству отнеслась так же пылко, как и ко всем своим серьезным увлечениям: она не позволила отправить малыша в деревню, сама им занималась и вообще делала вид, будто с Августом все в порядке, обижаясь на всякого, кто замечал, что ребенок болен.

Идеал материнства. Гравюра из журнала XIX века

Тем временем Уильям снова оказался под тяжелым прессингом со стороны лорда и леди Мельбурн: они хотели, чтобы он развелся со своей вздорной женой, неспособной родить здоровых детей, и нашел себе достойную супругу. Ведь Уильяму предстояло наследовать титул виконта Мельбурна, кроме того, он делал первые, и весьма удачные, шаги в политике. А Каролина совершенно не подходит на роль жены политика!

Чего стоит только ее пристрастие к мужской одежде, она даже позировала в костюме пажа! Вдобавок, она была невероятно расточительна, причем не только тратила деньги на покупки, но крушила мебель и била посуду. Однажды она швырнула лестницей в любимую картину Уильяма и порвала полотно. В другой раз забилась в угол и бросала в мужа чашки и блюдца, а случалось, что и за слугами с кочергой гонялась. Зачем Уильяму такая жена? А несчастный малыш Август никогда не сможет унаследовать за отцом титул.

По закону, дурное поведение тянуло разве что на раздельное проживание, санкционированное церковным судом. Для развода требовался более солидный повод – измена.

Тут, казалось, Лэму повезло: Каролина преуспела. В 1810 году она завела роман с сыном леди Холланд и почти сразу же покаялась мужу. Так за чем дело стало? В любой момент можно развестись.

Но уговоры словно разбивались о невидимую стену. Уильям Лэм жил по принципу «Не буди лихо, пока оно тихо». Всеми силами он стремился избегать конфликтов. С годами осторожность и некая инерция стали основными чертами его характера, а его нерешительность впоследствии стоила ему кресла премьер-министра. Развод и сопутствующие скандалы не вдохновляли Уильяма Лэма.

Да и не хотел он никакой другой женщины, кроме Каролины. Его восхищало в ней все – даже ее недостатки. Он все прощал ей за взгляд, полный восторженной любви, который она устремляла на него среди званого вечера, за то, что она прилюдно могла забраться к нему на колени, тогда как другие жены держались в обществе чопорно и холодно, как того требует мораль.

* * *

Леди Каролина демонстрировала пренебрежение моралью не только, когда обнимала на раутах своего мужа, но и когда влюбилась в лорда Байрона. Она появлялась всюду, где бывал он, приезжала к нему домой, по утверждениям некоторых современников, даже оставалась у него ночевать. Любовницей его она стала очень скоро, но обладание красавицей само по себе не могло удивить и заинтересовать поэта: другие дамы так же были доступны, и он пользовался их расположением. Но если прежде Байрон полагал, что женщины не в состоянии понять мужские мысли, желания, чувства, то, общаясь с леди Каролиной Лэм, он изменил свое мнение. Они не только предавались бурной страсти: они вместе читали, обсуждали поэзию, порой яростно спорили. Они дразнили друг друга: Джордж демонстративно флиртовал с другими женщинами, а Каролина заявляла, что все равно любит только своего мужа, что Уильям Лэм всегда останется для нее на первом месте.

«Боже мой, ты за это заплатишь. Я истерзаю это маленькое упрямое сердце!» – патетично заявлял Байрон. Однако, скорее всего, ее слова о любви к мужу были не более чем словами. Каролина совершенно не задумывалась о том, какой ущерб она наносит репутации Уильяма своей демонстративной связью с Байроном.

Лорд Эгремонт, настоящий отец Уильяма Лэма, писал, что в его кругу «едва ли нашлась бы молодая замужняя дама, которая не считала бы отсутствие рогов у мужа пятном на своей репутации. Вопрос заключался лишь в том, кто поможет ей в сем предприятии». Та же леди Элизабет Мельбурн родила троих детей от Эгремонта и еще одного сына – от принца Уэльского. Но в таком щекотливом деле, как супружеская измена, тоже существовал свой этикет, свой моральный кодекс. Встречи с любовником – только за закрытой дверью, выносить же чувства на публику считалось крайне неприличным. И хотя про леди Мельбурн рассказывали, что лорд Эгремонт выкупил ее у другого любовника за 13 тыс. фунтов, причем ее муж получил комиссионные, сделка была заключена тайно, а потому оставалась чем-то вроде анекдота. «Любой, кто пойдет против мнения света, рано или поздно за это поплатится», – приговаривала леди Мельбурн.

К неодобрению свекрови, Каролина продолжала эпатировать свет. Когда Байрон, проверяя чувства своей любовницы, предложил вместе бежать в Европу, Каролина бездумно согласилась. И очень огорчилась, когда выяснилось, что никуда бежать Байрон не собирается. Она же ради него готова была на все. Ему нужны были деньги – Каролина предлагала заложить свои драгоценности. Байрон не мог танцевать из-за хромоты – и она тоже не танцевала, не отходя от своего кумира.