– И ты как нельзя лучше вливаешься в их среду, – кивнула Сабина, тихо рассмеявшись.

Вольт усмехнулся, погладил ее по щеке.

– Ты уверена, что все нормально?

– Да, но мне нужно поесть. Как считаешь, будет очень бестактно попросить миссис Бохт накормить меня?

– Шутишь? Они тебе должны гораздо больше! И потом, о каком проклятье ты говорила, Сабина?

– О, я должна тебе рассказать!

Усевшись удобнее, она взяла Вольта за руку и пояснила:

– Винс Бохт не был болен, его съедала чужая злоба. Все его силы уходили на борьбу с чьим-то бытовым проклятьем, представляешь? Поэтому он так медленно угасал.

– Сабина, разве лекари снимают такое? – Вольт округлил глаза. – Не много ли ты на себя взяла?

– Этому учат в университете, – беспечно отозвалась она. – С нами были очень строги, пока мы все не усвоили ряд отличий болезни от магических происков и тому подобного. А после нас научили снимать элементарные проклятья. Но я уже забыла, сколько сил уходит на подобное. Ничего страшного, скоро приду в себя.

– Уверена?

– Да. Честное слово.

– Хорошо. – Вольт облегченно вздохнул и задумчиво почесал переносицу. Сняв очки, он подышал на стеклышки и протер их краем рубашки. – Но почему тогда мистер Бифз не смог распознать проклятье? Его же тоже должны были учить подобному. Неужели он сам это и сделал?

– Нет, – категорично ответила Сабина. – Мистер Бифз – кто угодно, но не проклятийник, Вольт. Лекарь не может обрекать живое существо на страдания.

– Как у тебя язык поворачивается называть его лекарем? – поразился Вольт. – Этот человек приезжал сюда и не помог бедолаге. Представь теперь, сколько людей он так сгубил? Не будем отметать теорию, что он сам причастен!

– Ты не понимаешь, – Сабина улыбнулась, поясняя: – Прежде чем разрешить лекарю работать по профессии, с него берут клятву о милосердии, о непричинении вреда… Ее закрепляют магией, завязанной на жизни самого лекаря. Вот я клятву еще не давала, потому что мне предстоит год работать под руководством более опытного специалиста. Если докажу свою пригодность – тогда…

– Хорошо, наслать проклятье он не мог. Но отчего тогда предпочел не замечать, что парень умирает вовсе не от болезни? Как ты это объяснишь?

– Никак. Здесь я не в силах понять, что им руководило.

– Зато я, кажется, понимаю. – Вольт вернул очки на нос и прошелся по комнате, заложив руки за спину. После чего выдал: – Нужно немедленно ехать в город и поговорить с миссис Эйсби. Я попрошу, чтобы тебе упаковали с собой что-то из еды. Или хочешь остаться? Я могу вернуться за тобой, когда придешь в себя.

– Нет-нет, я хочу с тобой, – Сабина поднялась с кресла и схватила его за руку. – Поедем вместе.

– Договорились. – Вольт замер напротив нее, по его губам расплылась мягкая улыбка. Он отвел прядь волос с ее лица, убрал за ушко. – Ты просто умница, Сабина. Никогда не сомневайся в себе.

– Спасибо. Ты меня вдохновил.

На несколько мгновений время словно бы замерло только для них двоих. Странное чувство умиротворения и счастья накрыло Сабину просто оттого, что они могли стоять вот так, держась за руки, глядя друг другу в глаза и не ругаясь. Но кто-то деликатно прокашлялся, и волшебство развеялось, заставив Сабину стесняться ее эмоций.

– Простите, – в комнату вошла Ола Бохт, – я не хотела мешать.

– Вы и не помешали, – заверила Сабина, недовольно покосившись на Вольта – тот не желал отпустить ее руку. – Как Винс?

– Прекрасно! – Ола неожиданно рванула вперед и заключила оторопевшую Сабину в крепкие объятия, приговаривая: – Вы настоящая волшебница! Что сотворили, мисс! Он говорит, садится, встать хочет, но вы не велели. А сын слушается! Он есть попросил, представляете? Сам.

Сабина, совершенно не привыкшая к столь бурному выражению чувств, осторожно погладила мать пациента по спине и беспомощно посмотрела на Вольта. Тот понимающе улыбнулся ей, кивнул и, осторожно взяв Олу за локоть, потянул на себя со словами:

– Кстати, про «есть попросил»: Сабина потратила массу сил…

– Мы заплатим! – выпалила Ола, отпуская Сабину и вытирая выступившие на глазах слезы передником. – Любую цену, любую! У нас есть что продать, вы не волнуйтесь. Мы же отчаялись уже…

– Что? – У Сабины кровь отхлынула от лица. Гордо вздернув подбородок, она качнула головой. – Я не возьму с вас денег, мы не для этого сюда приехали!

– Но… – Ола несколько раз моргнула и уставилась на Вольта. – А зачем вы приехали?

– Вылечить Винса, конечно. Сабина просто имеет в виду, что не возьмет за это плату. Она у меня бескорыстная, – пояснил Вольт. – И очень голодная. Собственно, об этом я и пытался сказать вам. Ей бы поесть.

– Поесть? И все? – словно в бреду повторила Ола. Медленно переведя недоуменный взгляд на Сабину, она смотрела на спасительницу сына. И вдруг ее полные губы растянулись в широкой понимающей улыбке. – Так это я быстро! Сейчас стол накрою, дайте мне пару минут, мисс! Худенькая-то вы какая, конечно нужно поесть!

– Нет-нет, миссис Бохт, – Вольт снова встрял в монолог счастливой матери, – вы нам заверните что-нибудь с собой. Сабина перекусит в дороге – у нас масса дел на сегодня. Сможете?

– В дороге? Неудобно же, мистер Краспер! Посмотрите на жену, как же вам не совестно?!

– Это моя просьба, миссис Бохт, – вмешалась Сабина, испугавшись, что женщина убедит Вольта оставить ее наедине с фермерами. А ведь она совершенно не представляла, о чем им говорить и что делать. – Я бы хотела сопроводить мужа в город, чтобы помочь еще в одном деле.

– Ох, ну тогда ладно, мисс, тогда я соберу вам с собой немного еды. Запросто!

– Вот и прекрасно, – ответил за нее Вольт. – И еще я хотел бы поговорить с вами, миссис Бохт. Задать вам пару вопросов про круг общения вашего сына до предполагаемой болезни и после. Если вы не возражаете.

– Какие возражения, мистер Краспер! Пойдемте со мной в кухню, я приготовлю еды в дорогу и все-все расскажу. А вы, деточка, отдохните пока. Бледненькая какая, конечно, нужно накормить вас, куда это годится? Присядьте, мисс, здесь вам будет удобно.

Ола едва не силком усадила Сабину обратно в кресло и погладила пухлой рукой по голове, приговаривая:

– Какая же вы умница, мисс, даром что такая молоденькая. Вот она, столица, каких нам специалистов присылает – а мы уж думали, забыл нас его величество! Отдохните, я все сделаю.

Вольт стоял чуть позади хозяйки дома и смотрел на Сабину с легким прищуром, наверняка догадываясь о ее смятении. Она не привыкла к столь фамильярному обращению, а потому раздумывала, не стоит ли ей оскорбиться или сделать хозяйке фермы замечание?

Но глядя на женщину, наконец поспешившую в кухню, она пришла к единственно верному выводу: обижаться на Олу точно не за что, а вот ей самой придется привыкнуть к новому стилю общения, если хочет остаться здесь на все время практики. «Деточка» – это еще не самое страшное, что можно услышать аристократке. Гораздо страшнее слышать отказы людей от лечения только из-за того, что Сабина родилась женщиной.