— Кто был за рулем?

— Мы на двух машинах ехали. У меня своя, у Изи тогда еще отцовская, которую он ей давал покататься, пока не купил ту, что она просила.

— А кто в машину въехал?

— Да какая разница! — возмутилась я. — Мы просто помяли немножко багажник. Темно, на улице никого. У нас завтра зачет. У Аллы послезавтра прощание со школой. Нам не нужны были неприятности. И мы просто свалили.

— «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» во всей красе.

— Ну уж нет, там они человека сбили. А мы ничего не сделали! Ну влетел человек на ремонт. Там была старая развалюха, не лучше моей. Ты сам водишь, прекрасно знаешь, что от этого «поцелуя» приборная панель, мотор, тормоза и так далее не ломаются. Шины не проткнуты. В машине в тот момент никого. Как это может быть связано с тем, что происходит сейчас?

— Не знаю, — задумчиво молвил Жан, не глядя на меня. — Надо думать. Собирать информацию. Номера помнишь?

Я медленно кивнула. Память очень избирательна. Эта была первая авария в моей жизни. Страх. Адреналин. Чувство вины. Злость на обстоятельства. Все перемешалось. А поверх всего — «ОГО». Потому что это реально было «ого» на тот момент.

— Номера «ОГО», регион 99, — тихо говорила я, глядя в столешницу. — А цифры то ли 543, то ли 534, в общем, какая-то комбинация из этих цифр, но «5» вроде первая.

— Вроде? Ну тогда марку скажи хотя бы.

— Это была старенькая «Дэо-Нексия». Серебристого цвета.

— Ясно. Ладненько, есть у меня знакомые, пробью номера, сопоставлю с ДТП в районе. Кстати, где это было?

— Где-то на северо-западе Москвы, я точно не помню. Мы в той пивной были всего один раз.

— А концерт где был? В «Крокусе»?

— Да.

— Ладно, я разберусь.

Жан вернулся к кофе, а я почувствовала в себе настоятельную потребность уйти прямо сейчас. Только переступив порог своего дома, я смогла дать волю эмоциям и всласть нареветься, с привываниями, скулежом и битьем чашек. Дело в том, что я только сейчас поняла, что произошло и кто во всем виноват.

* * *

На следующий день мое состояние достигло такого уровня, что я решилась кому-то обо всем рассказать, иначе я просто сойду с ума. С этим позвонила Наталье. Чтобы ее не пугать, просто предложила погулять в усадьбе. Живцова, однако, замялась, затем отказалась, ссылаясь на подготовку к предстоящему экзамену. Учитывая, что экзаменов не предвидится в ближайшие пять дней, а подружка никогда не славилась склонностью к зубрежу и стремлением получать одни пятерки, это выглядело подозрительно. «Снова таинственные дела», — подумала я, повесив трубку. Что ж, гулять мне не с кем, но дома сидеть я тоже не могу. Ни Жана, ни Федора не хотелось видеть, и я отправилась в Царицыно одна.

По дороге я неприятно удивилась тому, что даже двадцать минут в электричке не могу проехать стоя, как делала раньше всегда. Мне пришлось сесть. От слабости мутило и подкашивались ноги. Что со мной не так? Я вдруг вспомнила, что на моем пальце тоже была кровь в тот день в кафе после знакомства с Изиной открыткой. Неужели этот яд уже попал в мою кровь и действует, пусть и медленнее, чем на сестер Филипповых? В больнице мне точно не помогут. Как сказал молоденький опер, я умру быстрее, чем там разберутся, что к чему. Я уже была в клинике после падения в ТЦ, у меня брали все анализы, и результата никакого. Но если уж мне и суждено умереть, я хочу успеть выяснить всю правду до конца.

Невзирая на будний день, в усадьбе было многолюдно. Вскоре до моих ушей донеслась причина сего: на дворцовой площади шел какой-то концерт местных молодых дарований. Их зычные голоса, выдающие на пределе своих возможностей несовременное пение под аккомпанемент гуслей, ложек и балалаек, были слышны даже возле фонтана. Я сморщилась: не люблю самодеятельность — и отправилась в дальнюю часть усадьбы, чтобы этого не слышать.

На лавочке возле пруда сидела пара. Сначала я их не заметила, затем они поднялись и пошли мне навстречу. Это были Сашка Сафронов и та самая блондинка из антикафе. У нее была медицинская маска, спущенная под подбородок. О, милая, если ты боишься заразиться, то маску надо носить не так… А если не боишься, зачем она тебе?.. Верхняя губа характерно нависает над нижней: без силикона явно не обошлось. Наверняка у этой «гениальной» девушки еще и айфон последней модели, заполненный фотками, сделанными через зеркало.

— О, Инесска, здорово! — громко сказал Саша.

— Привет, — пришлось мне тоже его поприветствовать, хотя две секунды назад я еще надеялась пройти мимо незамеченной. Беседовать с ним не хотелось.

— Слушай… — сказал он, и мне пришлось затормозить, потому что «привет» я бросила на ходу. — Мне так неловко за то, что… — он оглянулся на блондинку и замолчал.

Я решила прийти на помощь.

— За то, что едва не зарубил нас с Наташкой топором без особой причины, или за то, что очень быстро утешился и после Изольды, и после Аллы? — и я выразительно посмотрела на девушку.

— Ну зачем ты так… — поморщился Сафронов. — Я же от души… Извиниться хотел…

— Не извиняйся перед ней! — фыркнула пепельная и сделала шаг вперед. — Идем!

Но он будто ее не услышал. А она без него не могла уйти, потому что шла с ним под ручку, и, так как он врос в землю, она смогла отойти только на полшага и тут же вернулась.

— Инесса, знакомься, это Маша. — Кивок на блондинку. Отличное ты время выбрал, конечно, для знакомства. Ты не слышал, что она сказала? Ты забыл, что сказала я? Мы явно не горели желанием представляться друг другу и пожимать руки. — Я ей давно нравился, как оказалось, но был занят…

— Не рассказывай ей! — визгливо запротестовала Мария.

— А теперь обе соперницы мертвы, как это удобно…

Говоря это, я смотрела на девушку. В ее глазах вспыхнула ненависть, несвойственная настолько примитивному созданию, какое я видела перед собой. Представьте себе таракана. Разве они ненавидят хозяина квартиры даже в момент опускания тапочка на их хрупкие тельца? Они живут инстинктами, а на более глубокие и длительные эмоции не способны. Но здесь была всепоглощающая ненависть. Что я сделала тебе, Маша? Правду сказала?

— М-да, видимо, разговора не получится… — опечалился Сашка. — Идем, Маш.

Та молча пошла за ним, потому что его рука, сцепленная с ее рукой, потянула девушку вперед, но она выворачивала