«Я не создан для семейной жизни».

- Я и не смогу никому подарить семью, - не отступала она.

«Семья не определяется наличием детей, Мили».

- А чем?

«Единством».

Они помолчали какое-то время.

«Я много думал об этом, - вновь заговорил Медведь. – Чертовски много, Сокровище. И я бы хотел. Если бы мог. Ты единственная женщина, с которой бы я хотел создать нечто нормальное».

- Но? – услышала она между строк.

«Ты сама говорила, что не встречала ранее таких, как я».

- Да, - согласилась она.

«Я – нечто за рамками нормальности. Нечто большее».

Милена усмехнулась.

- Как скромно.

«Это правда. Мне никогда не будет достаточно того, что всем остальным. Я рождён править. Я не могу без этого. Не могу просто сутками сидеть у камина, или на крыльце, снова и снова, каждое чертовое утро и вечер встречая рассвет и закат. Вообще не могу просто сидеть. Где-либо. Без действий».

Милена знала, что это правда.

«Я боюсь, что даже если попробую, в конце концов, возненавижу тебя, - продолжил диктатор, добивая. Правдой. – Что я пожертвовал всем ради тебя. Что ты лишила меня этого, - поправился он. – Но я желаю тебе счастья, - добавил он».

Золотарёва вновь усмехнулась.

- Ты просто отдаёшь меня? – спросила она, похоже, отказываясь в это верить. – Это конец?

- Да, - уверенно ответил один из самых могущественных людей на планете.

- Я не вещь, - зло произнесла Милена и явно сбросила вызов, судя по звукам.

Слёз Макс так и не услышал.

 Милена не могла уснуть, снова и снова прокручивая в уме полуночный разговор, пытаясь понять, осознать, принять и набраться сил жить дальше.

Она бросила взгляд на окно. Комнату уже давно залил солнечный свет. По ощущениям было часов десять утра. Она взяла в руки телефон.

10:15

Золотарёва поднялась и поплелась в душ. Что толку лежать? Это ничего не изменит. Она уже всё это проходила. Гораздо хуже.

«Хорошо, что сейчас лето», - подумала она, облокотившись о косяк спальни.  Ей всегда было легче справиться с чем угодно среди зелени, на свежем воздухе.

Её взгляд скользил по спящему, лежавшему на животе, обнажённому по пояс мужчине. Он ещё спал.

Красив. Это она и ему говорила. Немного перекачан на её вкус, но это неважно. Мужчины старше Золотарёвой на двадцать лет тоже никогда не были в её вкусе.

Между нею и Максом больше не было той неприязни, что была ранее. Враждебности. Он, вроде, даже изменился. Появилась благодарность, когда он спас ей жизнь. Признательность. Готовность телохранителя отдать за неё жизнь потрясла, на время дезориентировав, но в груди ничего не ёкало и не замирало.

«Интересно, а он знает, что стал «счастливым» обладателем «щедрого» дара от самого диктатора? – усмехнувшись, подумала Милена. – Получил б/у бабу из-под самого Медведя? Его, наверняка, тоже не спросили. Все мы лишь Его фигурки на шахматной доске», - печально закончила она, оторвавшись от косяка и направившись в ванную.

Вода привела в чувство.

Золотарёва намотала на тело полотенце и вышла.

Астахов уже сидел, ероша короткий ёжик. Такие «стрижки», визуально превращавшие их обладателей в уголовников, ей тоже никогда не нравились.

- Доброе утро, - произнёс он первым, повернувшись на звук открывшейся двери.

Его взгляд оценивающе скользнул по её фигуре. Так машинально делают все мужчины. Если женщина вызывает у них интерес.

- Ты знал? – спросила она его напрямую.

- О чём? – уточнил телохранитель.

- Что он подарил меня тебе?

Астахов отвёл взгляд.

Более очевидный ответ сложно было себе представить.

- И тебя это устраивает? – усмехнулась Милена. – Ты же меня презираешь.

- Сама знаешь, что это уже не так, - отозвался он.

- Я не вещь, - зло повторила Золотарёва.

- Я знаю, - уверенно произнёс он, твёрдо взглянув ей в глаза. Давая возможность убедиться самой в том, что он действительно с ней согласен.

Она недовольно поджала губы. Убедилась. Увидела.

Но это лишило её возможности сорвать на нём злость.

Она с удовольствием послала бы всех их к чёрту, но понимала необходимость присутствия телохранителя, реально осознавая существующую угрозу своей безопасности. И даже жизни.

Милена прошла на кухню, начав там чем-то греметь.

Макс отправился в душ, надеясь, что за то время, что он там проведёт, она хоть немного остынет.

Из душа он прямиком направился на кухню.

- Что ты делаешь? – спросил он, застыв в проёме в набедренном полотенце. Умышленно щеголяя перед ней в столь откровенном «прикиде».

Любая баба уже слюной бы на него изошла. Золотарёва же словно не замечала. Вот и сейчас она, даже не взглянув на него, коротко ответила:

- Собираю корзинку для пикника. Я хочу поехать на озеро. Там и позавтракаем. Не против, надеюсь?

- Нет, - произнёс он. - Ты вообще не спала? – спросил, подмечая тёмные круги под глазами. Хотя знал ответ. Слышал, как она ворочалась. Но надеялся, что ошибся. Он тоже не спал, но опытный спецназовец выносливее слабой женщины.

- Не знаю. Может быть, - безразлично отозвалась она, возвращая лишние продукты в холодильник. – Оденься, пока я собираю нам поесть, пожалуйста, чтобы я не застала ничего интимного.

Макс развернулся и вышел.

*

Было достаточно рано, чтобы они смогли попасть на дальний карьер, который образовался, при добыче природного камня. У него не было привычных берегов. Своего рода это была глубокая яма с каменистыми краями, посреди голой степи. На редких огромных валунах и размещались успевшие их занять отдыхающие. Карьер был очень глубоким, вода прохладная, но невероятно чистая, бирюзовая, волшебная, по мнению Золотарёвой. Милена любила это место.

Она расстелила подстилку и, счастливо выдохнув, присела на неё, окинув взглядом окружающую красоту, наслаждаясь видом, буквально вдыхая его, впитывая исходящую от него энергетику каждой молекулой бренного тела, данного Душе…

- Твою мать, - в сердцах выругалась она, когда её взгляд наткнулся на одну из отдыхающих парочек.

- В чём дело? – насторожился телохранитель.

- Инга, - ответила Милена. – Со своим.

Астахов присмотрелся. Игнатьевы были от них метрах в семидесяти и, кажется, тоже только сейчас заметили.