— Может быть, но я о них не знаю, — сказал наконец он, забыв о своем южном говорке.

— Значит, у нее нет бывшего супруга, братьев или сестер, детей?

— Мне об этом ничего не известно. А почему вы спрашиваете?

— Так положено, — коротко ответил Миц и принялся что-то записывать, но шериф схватил его за руку.

Маска добродушия слетела с его лица, голос стал твердым и жестким.

— Для обычной проверки вы задаете слишком уж личные вопросы, сэр, а Рейни, хотя ее и нет здесь, остается моим другом. Понятно? Теперь ответьте, в чем дело? И имейте в виду, я спрашиваю в последний раз.

— А я отвечаю вам в последний раз, что не имею права выдавать конфиденциальную информацию.

Пора вступать в игру, решила Рейни. Разговор зашел в тупик, к тому же хороший полицейский явно собирался применить к адвокату отнюдь не разрешенные законом средства давления. И что тогда делать ей? Она поднялась, вошла в соседнюю кабинку и ласково улыбнулась:

— Привет, Миц. Сюрприз.

Оказавшись зажатым между женщиной и шерифом, адвокат явно занервничал.

— Что… что здесь происходит? — запинаясь пробормотал он.

Бедняга моментально вспотел, и Рейни подумала, что если дело пойдет так и дальше, то у него промокнет весь костюм. Она подвинулась ближе, положив руку на кейс и нежно поглаживая мягкую коричневую кожу.

— Вы так упорно искали меня, мистер Миц.

— Э… да. Я отправил несколько сообщений в Виргинию. Я не знал… Когда вы вернулись в город?

— Вам что-то не по себе?

— Я… хм… ну, все не так уж и плохо. — Миц немного приободрился. — Конечно, было бы лучше, если бы вы предварительно позвонили. Тогда я привез бы все документы. Но раз уж так получилось… Мне нужно поговорить с вами.

— О моем прошлом, не так ли?

— Откровенно говоря, все детали вашего прошлого нам известны, даже те, что имеют отношение к так называемому несчастному случаю. Уверяю вас, его это не волнует. Нисколечко.

— Что? — теперь смутилась уже Рейни. Она посмотрела на Люка. Тот, сам ничего не понимая, покачал головой. Вот черт.

— Вы ведь разговаривали с ним, да? — торопливо и с улыбкой продолжил Миц. — Я дал ему ваш адрес в Виргинии, и он обещал позвонить. Гораздо удобнее самому объявить об этом, чем перекладывать дело на адвоката.

Рейни вспомнила звонки, сделанные в ее отсутствие. Звонки без сообщений. Звонки, отнесенные ею на счет Мица. Почему она так предположила? Потому что именно это пришло ей в голову.

— Объявить о чем? — Она с трудом узнала собственный голос.

— О наследстве, мисс Коннер. О завещании. Именно этим я и занимаюсь. Делами по наследству. Недвижимостью. Я его адвокат.

— Чей адвокат?

— Ооооооох, дорогууууууууша. — Миц покачал головой. Глаза за стеклами очков весело блеснули. — Так, значит, он все-таки не позвонил, да? Сказал, что позвонит, но не позвонил. Непредсказуемый человек. Впрочем, в таких делах предугадать поведение клиента всегда трудно.

— Мистер Миц, потрудитесь ответить на мой вопрос, или, клянусь, я переломаю вам все кости.

Мистер Миц опустил голову и кивнул. А потом тихим, едва слышным голосом проговорил:

— Я работаю на мистера Рональда Доусона. Ронни полагает… мы оба полагаем, что он ваш отец. А вы, мисс Коннер, его единственная наследница.

Портленд, штат Орегон

— У тебя есть отец?

— Чертовски маловероятно.

— Похоже, ты совсем не рада.

— Не рада? А чему я должна радоваться? Рейни круто повернулась и посмотрела на Кимберли так, словно та сошла с ума. После встречи с адвокатом прошло четыре часа, и сейчас она стояла посреди спальни в занятых ими апартаментах находящегося в центре Портленда отеля. Дорога из Бейкерсвилла, на которую уходило обычно два часа, заняла у нее всего полтора. Она подрезала два грузовичка, обошла с полдюжины легковушек и едва не въехала в полицейскую машину. От штрафного талона, а может, и кое-чего похуже Рейни спасло только то, что патрульный оказался личным другом шерифа Хейза. Ей бы стоило остановиться и перевести дух. Но она не сделала ни того, ни другого.

Выйдя из спальни, Рейни продолжала расхаживать по гостиной номера «люкс», в котором дочь и отец зарегистрировались под именами Барбары и Ларри Джонс. Ворвавшись в комнату несколько минут назад, она обнаружила, что Куинси наконец-то уснул во второй спальне, а Кимберли уныло сидит перед телевизором, дожидаясь выпуска новостей. Девушка явно обрадовалась возможности отвлечься, тем более что новая ситуация и поведение Рейни давали ей богатый материал для применения познаний в области психологии.

Рейни же, поймав на себе пару изучающих взглядов будущего криминалиста, поняла, что чувствуют подопытные животные. Черт, если Кимберли еще раз посмотрит на нее так вот пристально, то ей в голову полетят вот эти веселенькие кнопки телефона.

— Давай все проанализируем, — сказала она, поднимая руку. — Кто такой мой предполагаемый отец, Рональд Доусон, он же Ронни? Головорез. И не просто головорез, а осужденный головорез. Человек, отсидевший последние тридцать лет за убийство при отягчающих обстоятельствах. Выпустили его только в прошлом году по той причине, что в свои шестьдесят восемь он уже не представляет угрозы для общества, будучи пораженным артритом стариком. А вот в тридцать ему ничего не стоило зарезать двоих в пьяной драке с помощью подвернувшегося под руку охотничьего ножа. О, извини, совсем забыла. По словам адвоката, того самого Карла Мица, было одно смягчающее обстоятельство. Добряк Ронни так нализался, что ничего в тот момент не соображал. Привееееет, папочка!

— Тем не менее он нанял адвоката, чтобы найти тебя, — мягко напомнила Кимберли.

Рейни бросила на нее сердитый взгляд.

— Далее, — продолжила она. — Ронни утверждает, что разыскивает наследника, но ведь он не сделал ничего такого, чтобы что-то заработать и передать. У его отца была ферма в сто акров где-то в Бивертоне. Ронни никогда там не работал. Он пил, дрался, резал людей, а потом сидел в тюрьме. Работал на ферме его отец. Он же ее и построил. А когда в начале девяностых в Бивертоне резко вырос спрос на недвижимость, старик продал ферму агентству за десять миллионов долларов. Честь и хвала дедушке Доусону. Но Ронни и тут поспел.

Кимберли добродушно улыбнулась:

— Как говорится, родителей не выбирают.

— К черту Тристана Шендлинга. Продолжай в том же духе, и я сама тебя прикончу, — предупредила Рейни.

— Перестань, это прекрасная новость. Твоя мать умерла, у тебя нет ни дядей, ни тетей, ни братьев, ни сестер. Но подумай, у тебя может оказаться отец! Настоящий, живой, горящий желанием встретиться с тобой.