«…Уже давно рассвело, когда раздался звонок из штаба авиации округа. Это было, по памяти, между пятью и шестью часами утра. Звонил командующий ВВС округа:

– Нас бомбят. СЧерныхи Ганичевым связи нет…

Это было первое сообщение о начале войны, которое я услышал. Копец говорил ровным голосом, и мне казалось, что говорит он слишком неторопливо. Я молчал.

– Прикрой двумя полками Минск. Одним – Барановичи. Ещё одним – Пуховичи.

Это был приказ. Я ответил как полагается, когда приказ понят и принят. Вопросов не задавал. Копец помолчал, хотя, мне казалось, он должен сказать ещё что-то. Но он произнёс только одно слово:

– Действуй». (238)

Оперативная сводка № 01 штаба ВВС фронта от 12.00 22 июня подтверждает, что память генерала Захарова не подвела: «43 ИАД перебазировалась на аэродромы – 160 ИАП, 39 самолётов, Лощица, 161 ИАП, 40 самолётов, Слепянка (это два аэродрома в пригородах Минска. – М.С.), 163 ИАП, Пуховичи (ж/д станция в 65 км к юго-востоку от Минска), 162 ИАП, 36 самолётов, Барановичи; задача – прикрытие Барановичи, Минск»[34]. (305) Судя по указанному количеству самолётов, перебазирование к полудню ещё не завершилось полностью. Вечерняя Оперсводка № 02 констатирует: «43 ИАД двумя полками прикрывала Минск и двумя полками Барановичи. Встреч с противником не имела, потерь не имеет». (300) Фактически получилось так, что четыре истребительных полка бездействовали в первый, самый горячий день борьбы в воздухе. С позиций этого послезнания решение командующего ВВС фронта может показаться грубой ошибкой, но с точки зрения довоенных представлений об огромной ожидаемой численности авиации противника намерение прикрыть крупными силами истребительной авиации Минск и Барановичи, т.е. настоящее и будущее место дислокации штаба фронта, представляется вполне оправданным.

Как бы то ни было, но теперь бомбардировочным полкам предстояло действовать без всякого истребительного прикрытия: истребители «первого эшелона» оказались привязаны к своим аэродромам неприятелем, а истребители 43-й ИАД – приказом командующего. В сложившейся ситуации бомбардировщикам оставалось рассчитывать лишь на слепое везение. Впрочем, шансы на него были не столь уж малы. Напомним, что на огромном пространстве полосы наступления Группы армий «Центр» немцы имели всего 315 одномоторных истребителей в исправном состоянии, и обеспечить такими силами непрерывное патрулирование в воздухе, с рассвета до заката самого длинного дня в году, они не могли. Кроме того, значительная часть боеспособных истребителей 2-го Воздушного флота Люфтваффе была многократно задействована в штурмовых ударах по советским аэродромам, что ещё более снижало вероятность встречи краснозвёздных бомбардировщиков с истребителями противника.

Увы, повезло в этой «русской рулетке» далеко не всем.

«Боевое донесение № 1, штаб 13 БАД, Бобруйск.

1. Курсы командиров звеньев 13 БАД составом 19 СБ в 10.45 22.6 бомбардировали гор. Косув. Н=900метров. Задача выполнена. Отмечены прямые попадания. Сброшено 114 ФАБ-100.

2. При отваливании от цели в 10.55 Н=900 метров в районе Стердынь атакованы 20 Me-109. Трофеи (так в тексте) 4 Me-109.

3. В 10.45 с Н=900 замечено движение танков из Косува на Hyp (количество не установлено).

4. Потери: 18 СБ, из них 4 СБ произвели посадку на своей территории в районе Кобыла восточнее Косува 22 километра. 1 экипаж вернулся.

5. Погода…

Начальник штаба 13 БАД подполковник Тельнов». (300)

Так описан этот трагический эпизод бесстрастным языком оперативного документа. В воспоминаниях командира 13-й БАД генерала Полынина сохранились более яркие картины:

«…Из кабины медленно вылез майор Никифоров (начальник дивизионных курсов командиров звеньев. – М.С.). Вид у него был ужасный: глаза налиты кровью, лицо бледное, губы посиневшие. Он был так потрясён, что несколько минут не мог произнести ни слова.

– Что произошло, рассказывайте, – спрашиваю его, предчувствуя, что случилась большая беда.

– Побили… Всех побили, – тупо уставился он взглядом в землю.

Мне редко изменяло присутствие духа, но тут и меня взяла оторопь.

– Как всех? – переспрашиваю лётчика. Подошёл штурман экипажа, пригладил мокрые от пота пряди волос и добавил:

– Не всех, конечно, но многих. Сели где попало. Кто в поле, а кто и за линией фронта…» (301)

В том же побоище, которое произошло в небе над Косувом, были сбиты и 8 бомбардировщиков 24-го Краснознамённого БАП. Две эскадрильи этого полка (всего 21 СБ) примерно в то же время, что и две девятки майора Никифорова, пытались обнаружить в районе г. Цехановец несуществующую танковую колонну противника, а поскольку найти её не удалось, они с высоты 1800 м отбомбились по скоплению немецких войск в районе местечек Каменчик и Малкиня-Гурна (оба на берегу Буга, в 20 км к востоку и в 15 км к северу от Косува). (40)

Немецких танков там не было, но всего в 20 км к юго-западу от Косува находился аэродром Старавесь, на котором базировалась 1-я истребительная группа эскадры JG– 51. Судя по перечню заявленных немецкими истребителями побед, в побоище приняли участие две эскадрильи «мессеров» этой группы и одна эскадрилья 2-й группы (аэродром Седлец). Немцы заявили 31 сбитый бомбардировщик, что, к сожалению, было не слишком сильным преувеличением (всего с задания не вернулось, включая севшие на вынужденную посадку, 26 СБ из состава 24-го БАП и ККЗ). Многоопытные асы 51-й эскадры успешно приумножили свои личные списки побед, в частности Г. Хофмайер отчитался о четырёх сбитых самолётах; он же оказался и единственным истребителем, самолёт которого получил в том бою повреждения.

В соответствии с приказом командира 13-й БАД бомбардировщики 24-го БАП после выполнения задания должны были произвести посадку на аэродром Жабчицы у Пинска (т.е. перебазироваться ближе к линии фронта), однако шесть уцелевших СБ под командой капитана Лозенко предпочли вернуться на аэродром Тейкичи (15 км северо-восточнее Бобруйска), и только 7 самолётов приземлились на аэродроме Жабчицы. Сразу же отметим, что именно эта семёрка оказалась единственным подразделением бомбардировочной авиации Западного фронта, которое 22 июня 1941 г. выполнило два боевых вылета. Справившись с вполне понятным шоком от первой встречи с немецкими истребителями, бомбардировщики во главе с заместителем командира 24-го БАП по политчасти батальонным комиссаром Калининым снова отправились в район Цехановец, где с высоты 1400 м отбомбились по скоплению пехоты вермахта, переправившейся через Буг. Как известно, «смелого пуля боится», и этот вылет обошёлся без встреч с истребителями противника.