– Знаешь, не обижайся, но меня эта кампания уже… устала я от нее.

– Маш, я не могу отказаться от карьеры только потому, что тебе она не нравится, – хмуро произносит Кирилл. В его голосе сквозит сталь.

– Я и не прошу, – отвечаю подавленно.

Я чувствую, что мы в этих отношениях ходим по тонкому льду, поэтому прыгать на зыбкой поверхности я не стану. Конечно, взять и вырвать сейчас его из привычной жизни ради моей любви будет невозможно, да я и пытаться не стану. Но как же я ненавижу все это! Скрываться. А мы ведь это делаем. Пару дней назад Кир повез меня в ресторан за город. Привел аргумент, что просто якобы самый лучший ресторан именно этот, но я все равно понимала, что туда такие мужчины, как Руденко, возят своих любовниц.

Для меня слишком утомительно играть роль. Не быть той женщиной в его жизни, которой хочу, а быть удобной. Чтобы он мог приходить за порцией тепла и секса, когда ему это удобно, а потом возвращаться домой. К ней! Теперь же он будет возвращаться к ней! Нет, даже не возвращаться. Он ведь собрался неделю прожить с ней, словно они – образцовая семья! Паника подкатывает к горлу, подгоняемая хаотичными, быстрыми ударами сердца. Кажется, я чувствую вибрации даже на языке.

– Ягодка, – мягче продолжает Кир, присаживаясь на корточки у моих ног. Его теплые ладони накрывают мои колени и медленно ползут выше по бедрам. Хочется стряхнуть их, потому что эти действия отвлекают. – Потерпи совсем немного. Через неделю, когда все закончится, я подам на развод и смогу забрать вас с Аринкой. Тогда для нас все изменится.

Я молча киваю, потому что не способна сейчас складывать слова в предложения. Я так сильно измотана этими качелями, что мне просто хочется завернуться в одеяло и сладко уснуть.

Проводив Кирилла, я наконец устраиваюсь рядом с тихо сопящей Аришей, но сна ни в одном глазу. Я в растрепанных чувствах, потому что безумно люблю Кирилла, но мне претят тайные отношения. Как будто он отодвинул меня на задворки своей жизни. Словно я его маленький грязный секрет. Хотя так, наверное, и есть.

Следующие два дня я пытаюсь влиться в серую повседневность. Убеждаю себя, что нормально жила до возвращения Кира в мою действительность, и так же нормально буду жить и после. Но страх, что он может не вернуться ко мне, все равно прорастает ядовитыми сорняками, оплетая сердце. Откуда берется этот страх? Он ведь сказал, что любит меня, и что его временное перемирие с женой – это всего лишь часть предвыборной кампании. Но все равно закрадываются сомнения. Не в его честности, а скорее в предположениях. И вот уже появляются мысли о том, что, может, не стоило отказываться от роли любовницы?

У него красивая жена, которая умеет подать себя так, как я не могу. Я видела ее утром в их доме, когда она в шикарном пеньюаре словно выплыла на кухню. Вероника так несет себя, будто она королева, и человек невольно начинает воспринимать ее таковой. Я рядом с ней тушуюсь, потому что понимаю, что совсем не дотягиваю до ее уровня. Уверена, ей ничего не стоит соблазнить Кирилла. Таким женщинам достаточно улыбнуться, щелкнуть пальцами – и мужчина будет у ее ног.

Я снова тяжело, порывисто вздыхаю, вспоминая, какая они с Киром красивая, гармоничная пара. Невольно примеряюсь к нему и кривлюсь. Он статный, красивый, импозантный. Кирилл словно сошел с обложки глянцевого журнала, а я… та, которая убирает в фотостудии после его съемок.

Из мыслей меня вырывает Ариша, которая несется ко мне со всех ног. Ловлю ее на лету и заставляю выдавить из себя улыбку.

– Пойдем домой? Нагулялась?

– Да! – уверенно отвечает она. – Только пиложенку.

– Пироженку, так пироженку, – подмигнув, я разворачиваюсь и, посадив дочку на бедро, несу ее в сторону кондитерской.

По дороге мы тихонько поем детские песенки, которые медленно, но уверенно, вытесняют из моей головы невеселые мысли. В кондитерской пахнет ароматным кофе и сладкой выпечкой. Пока я стою в очереди, Ариша бегает вдоль прилавка, пытаясь определиться, какую сладость сегодня хочет съесть.

– Ты идешь голосовать в воскресенье? – в кондитерскую заходят две девушки и становятся у меня за спиной.

– Пойду только ради Руденко.

– О, да, он красавчик.

– Знаешь, я тусила с его лучшим другом месяц назад в клубе. Предлагал мне тройничок с самим будущим мэром, прикинь, – она хихикает, а мои внутренности при этом стынут.

– И что ты?

– Отказалась, конечно. Руденко крупный мужчина, а друг его еще больше, они бы меня порвали.

Я сцепляю зубы, чтобы не сказать какую-нибудь гадость этим двоим. Мало того, что выставляют свою сексуальную жизнь напоказ, так еще и говорят о Кирилле. О моем Кирилле. По крайней мере, я хочу верить в то, что он все еще мой.

– Так а он сам в клубе был?

– Мгм. Правда, все время болтал с каким-то мужиком. Ну, пару девочек потискал.

– Ты могла бы попасть под раздачу.

– Ничего, Дава нараздавал мне. Если ты понимаешь, о чем я, – мурлыкающим тоном заканчивает она.

– А я бы променяла этого Даву на Руденко. Будь его друг трижды красавцем, от этого несет сексом. Он просто секс на ножках. Интересно, у него большой?

Я прикусываю язык, чтобы не сделать самую большую глупость в своей жизни. А так хочется повернуться и сказать: «Большой, буквально пару дней назад проверяла». Но понимаю, что это ребячество, и хочется мне влезть в этот разговор только потому, что меня разрывает от ревности.

– Девушка, что будете заказывать? – барриста явно не первый раз задает мне этот вопрос, потому что смотрит на меня с укором, а в голосе сквозит раздражение.

– Ой, простите, – вспыхиваю я, чувствуя, как румянец заливает щеки. – Ариша, ты выбрала пироженку?

Домой возвращаюсь подавленная и растерянная. Пока барриста готовила наш заказ, я продолжала подслушивать девушек за спиной, и меня все сильнее раздражало, что они в таком ключе обсуждали Кира. Мне даже казалось, что они каким-то образом чувствуют мою нарастающую злость, и специально продолжают препарировать Кирилла. Из кондитерской мы с Аришей вылетели так, словно за нами кто-то гнался, и только дома у меня получается немного выдохнуть.

Я отвлекаюсь на привычные действия: разуть и раздеть себя и ребенка, вымыть руки, поставить чайник.

– Мама, мутики! – выкрикивает Ариша из комнаты, когда я иду перекладывать на тарелку купленные пирожные.

– Сейчас, чайник закипит, и включу.

Дочка ритмично постукивает чем-то в комнате, требуя включить ей мультфильмы. Но я