– А твой сын... – Она не умела расспрашивать про детей. Еще про школьников можно спросить, как учатся, куда собираются поступать. Но про маленького? Надо иметь детей, чтобы все про них знать. – Он тебя слушается? – наконец набрела она на вопрос.

– Ой, давай об этом не будем! – Лиза потянулась к коробке с зефиром. – Угощаешь?

– Конечно! – Нина усадила ее за стол. – Хочешь вина?

– Хочу!

Да, в этом Лиза не изменилась. Нина не забыла, как эта девчонка уплетала когда-то на ее кухне жареную картошку. Нина открыла бутылку, положила на тарелки закуску. Лизе, вспомнив ее аппетит, сразу – и рыбу, и сыр, и колбасу.

– Ой, я теперь все это не ем! – Лиза взяла бокал, но тут же поставила его назад, соскочила с места, выбежала в прихожую, принесла журнал. На развороте страницы красовалась Нинина фотография. – Вот статья! Мы же ее обмываем!

Женщины чокнулись.

Лиза гордилась проделанной работой:

– Очень фотогенично вышло!

Бывшие соперницы выпили на брудершафт, обнялись и поцеловались.

Но все-таки в поведении Лизы Нина заметила некоторую натянутость.

– Ты сказала, что твой отец... – начала она через некоторое время.

– Да. – Лиза поставила бокал и посмотрела прямо перед собой. – Помоги мне в этом разобраться. Я не могу понять... Нет, никакого криминала, никаких сыщиков, милиционеров, убийц и подпольных денег. Все очень просто – человек умер оттого, что у него лопнул сосуд в голове. Не выдержал перегрузки. Я думаю – от любви.

– Как ямогу разобраться? – Нине стало неловко. – Я не могу судить...

– Не надо судить, – перебила ее Лиза. – После того как отец... Я подумала, что ты самый близкий мне человек по духу.

Нина вовсе не хотела брать на себя ответственность за бывшую соперницу. Она сказала уклончиво:

– Каждый должен себя понять сам. Осознать свою жизнь.

– Я этого и хочу. – Лиза залпом допила вино. – Но я запуталась. Вроде все просто – и одновременно сложно. Неужели без любви в самом деле нельзя жить на свете?

– Как тебе не стыдно? – посмотрела на нее Нина. «Дурочка какая-то. Несколько лет назад умничала и важничала, теперь задает детские вопросы». – Ты же психолог, что по этому поводу говорит ваша наука? – попыталась она пошутить. Но Лиза была серьезна.

– Когда дело касается близких – перестаешь что-либо понимать, – сказала она. Если в себе я еще как-то разобралась, то в отношениях отца – темный лес. Ему было почти шестьдесят. Пять лет назад он ушел от матери, женился на молодой женщине, родил маленького ребенка, был от него в восторге. И вдруг опять – новая любовь. Что же, прежняя провалилась куда-то? Или это была не любовь? Почему с нами это происходит? Я сама пережила те же чувства – сначала один мужчина, потом – другой. И сколько раз за жизнь это может повторяться?

Каждого человека волнует в первую очередь личная история. Все, что не касалось Кирилла, Нину практически не интересовало. Все, что у Лизы было с ним, отдавалось в Нининой душе не болью, а странной, терпкой горечью, одновременно и приятной, и неприятной.

– Раз ты сама это пережила, – осторожно произнесла Нина, – попробуй проанализировать, отчего произошло угасание чувств. Когда любовь на пике – невозможно влюбиться в кого-то другого, если ты не маньяк.

– У меня не было от Кирилла детей, – неуверенно сказала Лиза.

– У меня тоже не было, – заметила Нина, – однако это не помешало мне прожить с ним тринадцать лет. Когда любишь, дети не имеют значения. Вот если уже разлюбил, тогда каждое лыко в строку!

– Кирилл был стар...

– Ему не было тогда и сорока!

– Мне-то было двадцать!

– Двадцать. – Нине не хотелось напоминать, что все в истории Лизы произошло так, как она ей когда-то и предрекала. Но может быть, поэтому Лиза и пришла именно к ней, а не к кому-то еще? – Ты расскажешь мне о своей жизни с молодым мужем? – спросила она, подумав, что это важно. – Из-за чего все-таки вы с ним разошлись?

Лиза сидела теперь с совершенно несчастным видом. Как-то незаметно слетела с нее видимость благополучия. Нине стало ее искренно жаль.

– Я уехала от мужа, – наконец просто сказала Лиза. – По меркам военного городка совершила предательство.

– Почему?

Лиза опять помолчала. Потом, пожав плечами, начала говорить:

– Ты помнишь, где мы с тобой познакомились?

Нина отлично помнила – в автошколе, на курсах вождения.

– Все тогда были в тебя влюблены.

– После того как я сдала экзамен, отец купил мне машину.

– Отец? Я думала, Кирилл, – удивилась Нина.

– Нет, машину купил отец. – Лиза помолчала. – В ту пору он, наверное, уже знал, что не будет жить с моей матерью, поэтому подлизывался ко мне.

Нина наполнила бокалы себе и Лизе.

– Давай за память об отце!

– Давай. – Они немного отпили, закусили виноградом. – Водила машину я тогда отвратительно, – продолжала Лиза.

Нина посмотрела внимательно: не кокетничает ли ее собеседница? Но нет, в ее взгляде не было и намека на кокетство. Она стала рассказывать:

– Я плохо училась, я признаю. Права мне купил Кирилл, а я тогда думала, что не надо тратить время на то, что можно купить за деньги. Но тем не менее, – она иронически улыбнулась, – красивая машина у меня была, я ее очень любила, и, между прочим, многие из тех, кто со мной учился на курсах, считали за удовольствие прокатиться на ней. Помнишь все это? Мне иногда кажется, что я тогда была просто чудовищем!

– Может быть, – пожав плечами, отозвалась Нина.

Лиза потянулась к ней через стол и протянула руку.

– Спасибо, что не врешь, как другие.

– Не вижу смысла. – Нина прекрасно помнила юную блондинку в блестящем пальто с какими-то опереточными мехами, ее чудесную машину и толпу поклонников у передней дверцы. Легко, будто играючи, эта блондинка очаровала тогда и ее мужа.

– Так вот, – Лиза невесело усмехнулась, – Кирилл из любви, наверное, – тут уж поморщилась Нина, – прощал мне все мои ошибки. Но мой молодой муж, поехав со мной в первый раз, ужаснулся. «С тобой нельзя ездить, ты – самоубийца!» – сказал он мне после первой же совместной поездки и предпочитал больше не ездить. И не советовал брать машину с собой. Тем не менее я отправила свой автомобиль в наш городок по железной дороге. Я подумала, что там, где нет большого потока машин, я выучусь ездить как следует. В общем, так и произошло. Я научилась соблюдать все правила, свободно пересекать нерегулируемые перекрестки, особенно внимательна была на железнодорожных переездах. Но видно, уж так повелось, что из двух влюбленных один любит больше, чем другой. И в нашей вновь образовавшейся семье именно я оказалась на вторых ролях. И из-за того, что стала, по сути, приложением к своему мужу, выполнявшему важный государственный долг – а на мой взгляд, занимавшемуся совершенно бессмысленным делом. И потому, что я была сразу беременной, потом роженицей, потом кормящей мамой – некрасивой, неопытной, оторванной от дома. Ребенок поглощал тогда все мое существо, а знаний и опыта не хватало. Я была никчемной хозяйкой, не умела экономить, не умела готовить для мужика. – Лиза невесело улыбнулась. – В общем, в сравнении с другими женами я занимала последнее место.