– Недалеко от нашего городка, в лесу, мы попали в клещи.

– Не так уж редко это случается, – заметила Нина. – Со мной был такой эпизод, когда я еще только училась.

– Я пошла на обгон военного грузовика, а впереди навстречу мне вдруг выскочил из-за пригорка легковой автомобиль. – Лиза сейчас вся была там, в густом осеннем лесу, прозрачном от солнца, оранжевом от листвы. – Кажется, это был «мерседес». Он приближался ко мне с такой ужасающей скоростью, что я растерялась. Я поравнялась с ним, и времени на то, чтобы его обогнать, у меня уже не было. Муж мой словно оцепенел. Я направила машину на обочину встречной полосы, зная, что не удержусь на ней – вылечу в кювет. Но в кювет было все равно лучше, чем в лоб летящему «мерседесу», – шансы на спасение, хоть небольшие, оставались. Сашка, к счастью, был в это время дома с няней. В какую-то секунду моя машина подпрыгнула, как кузнечик, перевернулась на крышу, еще проползла несколько метров, прокрутилась вокруг своей оси и остановилась. Мы остались живы и не сломали себе шеи по чистой случайности – попали на относительно ровную площадку, поросшую травой. Если бы в этом месте росли деревья – нам не выжить. Мой муж первый понял, что, если бензобак поврежден, машина может взорваться. Он выбрался и отбежал от машины подальше, забыв про меня. У меня заклинило замок ремня безопасности, я выбиралась довольно долго. Пожара, по счастью, не произошло, я выползла на землю и осталась лежать. Я тоже подумала про взрыв, но отползти подальше не было сил. У меня была сломана грудина. Ключица и рука болтались и страшно болели. Но все это я поняла уже потом. Сразу после аварии я еще не осознала, что жива. Если бы машина взорвалась, я двадцать раз могла бы сгореть заживо, но этого не случилось, бензобак не был поврежден, а бензина было много. В какой-то момент я повернула голову и увидела, что муж стоит поодаль между деревьев. Я поняла, что он жив. А мне жить уже не хотелось, потому что я поняла, что в этой страшной ситуации он бросил меня умирать. Я закрыла глаза и притворилась, что ни на что не реагирую. Муж выждал немного, потом осторожно приблизился ко мне и молча потрогал мой пульс. Я посмотрела на него – мне хотелось увидеть его лицо. В нем не было ни капли любви. Только раздражение и злость. Увидев, что я жива, он стал орать, что больше никогда не сядет вместе со мной в машину. Я лежала на спине и продолжала молча на него смотреть, а он, вместо того чтобы мне помочь, все орал и орал, махал руками, как судья на ринге, который отмахивает счет над упавшим. И в этот момент я поняла, что больше не люблю его и не хочу с ним жить.

– Выпей! – Нина налила Лизе коньяка. Но та отрицательно помотала головой. Ей не нужен был коньяк – ей нужно было выговориться.

– Машина была искорежена, но не так, чтобы ее нельзя было починить. Дорога оказалась пустой, поставить ее на колеса мы бы вдвоем все равно не смогли, даже будь рука у меня целой. Мне стало на все наплевать, я радовалась только, что Сашка не пострадал. Встав с земли, я пошла по обочине по направлению к дому, надеясь, что какая-нибудь попутка меня подберет. Я даже не обернулась, но чувствовала, что муж еще долго изрыгал мне в спину ругательства. Когда я была уже дома, приехал и он на помятой машине – хорошая техника была на ходу, хотя и пострадала. Я в это время прилаживала к больной руке косынку.

«Ну? – Он встал передо мной с видом рабовладельца, желающего наказать раба. – Будешь еще воображать себя крутой водилой?»

Только кнута не было у него в руках.

«Ты трус! – сказала я ему. – Отвези меня в больницу».

Муж дал мне пощечину.

«Всякая б... будет давать мне оценки!» – сжав кулаки, прошипел он.

Я больше ничего не сказала, ушла в комнату, стала собирать вещи, которые могли мне понадобиться. Рука болела нестерпимо. Он ушел отпрашиваться к начальству, и через час мы уехали. Всю дорогу он выговаривал мне еще за то, что теперь должен взять отпуск по уходу за ребенком, в то время как у него на носу срочная работа. Как только ключица у меня зажила, я собрала Сашкино барахло, и мы уехали с ним в Читу. Там я села на поезд и вернулась домой. – Лиза залпом осушила рюмку с коньяком. – Вот и вся невеселая история моего замужества. Самое плохое, что я больше не могу никому верить.

– Что стало с твоей машиной? – спросила Нина.

– Вероятно, она так и гниет под забором в том военном городке, если ее кто-нибудь не своровал. Муж передал мне через своих родителей, что моя машина его больше не интересует. Потом он перевелся в другое место, снова женился. Сейчас, по слухам, его жена ждет ребенка. Я не желаю ей ничего плохого. Из нашего городка мне никто не пишет. Да и я никому не пишу, никому я там не нужна. Вот машину жалко. Ее, конечно, можно было бы восстановить. Но я туда уже не поеду. Специального сервиса там нет, транспортировка сожрет много денег. И самое главное, я даже не знаю, смогу ли теперь когда-нибудь сесть за руль. Я действительно тогда очень испугалась.

– Ты с тех пор не водила? – У Нины что-то мелькнуло в глазах.

– Нечего водить. У отца машину я даже боялась просить – совесть мучила: вдруг и ее разобью?!

– Одевайся! – Нина решительно потянула Лизу за рукав.

– Куда?

– Пойдем учиться водить на моей машине.

– Ты что? Мы же с тобой выпили. – Лиза смотрела на Нину, широко раскрыв глаза.

– Ничего, это как раз хорошо. Страха не будет. А ездить будем по дворам, медленно и осторожно. Во дворах ГИБДД нет. Права у тебя сохранились?

– Где-то валяются в сумочке.

– Ну, пошли! – И хотя Нина сознавала, что предприятие рискованное, интуитивно чувствовала, что должна сейчас Лизе помочь.

Они оделись и вышли на улицу. Нина щелкнула пультом дистанционного управления, послушная электроника освободила автомобиль от противоугонного замка.

– Садись! – Вообще-то Нине было очень жаль свою машину.

Лиза поколебалась и села. Нина уселась рядом с ней.

– Держи ключ зажигания, включай ближний свет и поехали! Пристегнись на всякий случай.

Лиза, всю жизнь презиравшая ремни безопасности, теперь аккуратно щелкнула язычком ремня и завела машину.

«Жизнь всему учит», – подумала Нина.

– Если бы не ремни, свернула бы я себе тогда башку, – спокойно дополнила ее мысли Лиза и медленно поехала вокруг двора, мимо стоящих кольцом дорогих машин.

«Если, не дай Бог, заденем какой-нибудь джип, потом не расплатимся!» – подумала Нина.

– Выезжаем на улицу. – Она протянула охраннику пропуск, и тот открыл им шлагбаум. На улице было темно, но ясно и сухо. Выпавший снег растаял, асфальт высох. Лиза вела машину спокойно, небыстро, и Нине даже стало казаться, что рядом с ней совершенно другая женщина, а не та Лиза, которую она когда-то знала. Они покружили по тихим улочкам, проехали между дворов и вернулись обратно.

– Не знаю, как на проспектах, а здесь ты водишь нормально! – похвалила Нина, когда они остановились. У Лизы чуть блеснули глаза.