Из Стамбула они собирались переехать в Бурсу, в санаторий с термальным лечением. Потом Измайлов хотел отправиться путешествовать — в Новую Зеландию, на Галапагосы, на остров Пасхи. Пока он не собирался возвращаться в Москву.

Утром в четверг Игорь получил документы, забронировал билет на пятницу, собрал рюкзак. Оставалась еще пара дел в Петербурге. Он решил заехать к Бяшке, который жил теперь в отдаленном спальном районе у своего давнишнего любовника Геннадия.

В Стамбуле Игорь часто вспоминал подземный замкнутый Петербург. Двигаясь вглубь земли в белом коленчатом брюхе тоннеля, он размышлял о людях и чувствах, которые все эти годы, словно пальцы скульптора, лепили его характер. Вспыльчивая нежность матери, суровость дяди Вити, болезненная страсть Майкла Коваля. Георгий, который взял его, как берут яблоко с тарелки. Теперь он должен был найти внутри этого слепка себя настоящего.

Он хотел разобраться со своими страхами и снами. Хотел избавиться от мертвых голосов, манящих и пугающих. Душа города знала его мысли, серым ласковым слизнем ложилась на грудь.

Он не сразу нашел нужный дом среди однотипных панельных многоэтажек. Усатый Геннадий несколько лет назад купил «двушку» с готовой отделкой и до сих пор выплачивал кредит. Он затеял готовить обед для гостя, хлопотал на кухне в переднике, время от времени появлялся в дверях. Бяшка в обрезанных джинсовых шортах валялся на диване, курил.

— Когда подтвердил анализ, стало даже проще. Знаешь, сколько клиентов с положительным статусом? Есть сообщества в интернете. Просто кидаешь фото, пишешь: «Люблю сперму, люблю трахаться без гондона». И к тебе приходят на страницу сотни извращенцев, которые готовы слить тебе в зад. Даже один Герой Советского Союза. Так что проблем просто нет. Пока живут на свете старики, которые любят парней и анальный секс, я без работы не останусь. Может, я кого-то заразил. Мне насрать, как ты понимаешь. Все взрослые люди, последствия известны. И какая разница, от чего сдохнуть? Моего одноклассника в шахте завалило. А сколько гибнет в автокатастрофах, а на войне? Я понял одно, смысл жизни человек ищет, когда он сытый. Голодному главное пожрать.

Он щурился, отгонял рукой дым. Игорь видел, что он и в самом деле привык к своему положению и отчасти примирился. После больницы он завязал с наркотой и выглядел неплохо, даже поправился, оброс жирком. Портили его только следы от фурункулов на щеках.

— Еще один бонус. У меня раньше были планы, суета, стремления. А теперь я стала домашняя, спокойная хабаль. Думаю, я много получил от жизни. Конечно, не как некоторые. Но я тебе не завидую. Раньше завидовал, а теперь отпустило. Ты тоже сдохнешь рано или поздно. Может, еще раньше меня. А может, проживешь сто лет. Станешь как мои клиенты. Дряхлый гнойный паралитик, который сам себе вставляет дилдо за неимением желающих присунуть даже за большие бабки. А я останусь в твоей памяти вечно молодым, вечно пьяным.

Они повспоминали прошлое, совместные приключения. Филипп все еще сидел в следственном изоляторе, Китаец все так же болтался по клубам, сводя клиентов с мальчишками. Не говорили только про тот вечер в Москве, когда Бяшка подложил Игорю в карман наркоту.

— А Геннадий, он тоже?..

— Полтора года, как и я, — кивнул Бяшка. — Вместе на процедуры ездим. Даже трахаемся иногда. От скуки.

Бяшка что-то вспомнил, оживился:

— Ты же на Комендани жил с отчимом? Как его фамилия?

— Виктор Гусев, — сказал Игорь.

— Я так и понял, что это он. В новостях показывали.

Он подсел к компьютеру, нашел заметку на новостном портале. Всего пять-шесть строк про изготовителей детской порнографии, арестованных на частной квартире. Игорь узнал на фото затылок отчима, толстенькую Гулю с короткой шеей, обвислые щеки седого дядьки, которого видел в квартире дяди Вити.

— Тебе, наверное, тоже надо дать показания. Ты же типа жертва.

Геннадий, слышавший разговор, вошел в комнату, вытирая полотенцем руки:

— Игорь, я думаю, вам нужно обратиться в полицию. Напрасно вы не сделали этого раньше. Можно было бы предотвратить последующие преступления. По вине таких отщепенцев, как ваш отчим, в обществе думают, что все геи охотятся за маленькими мальчиками.

— Ага, поучи мою бабушку писать в баночку, — Бяшка выпустил струю дыма из угла рта.

— Санечка, ну разве я не прав?

— Слушай, тут не Фейсбук, чтобы устраивать дискуссии. Давай уже на китчен, киндер, кирхе.

Когда Геннадий вернулся в кухню, Бяшка вяло полюбопытствовал:

— Так и чего теперь твой Измайлов? Инвалидность первой группы?

— Посмотрим, — сказал Игорь, отводя глаза.

— Судьба нас дрочит, как хочет, — тот подытожил разговор.

Геннадий приготовил борщ и разогрел покупные шницели, но Игорю расхотелось есть, он стал прощаться. Они сфотографировались вместе, Бяшка выложил снимок в интернет. Игорь посмотрел расписание электричек. Оставил Бяшке немного денег.

Владлен перезвонил в начале пятого. Ему понравилась идея поехать на дачу к Измайлову. За эти дни в Стамбуле Игорь успел узнать его характер. Бывший боксер, он любил «грязные» приемы — исподтишка, чтоб не заметил арбитр, бить головой в лицо, коленом по яйцам. Это была успешная тактика, вдобавок доставлявшая ему удовольствие.

Василевский вел свое расследование и убедительно доказывал, что взрыв на стоянке был устроен по заказу Эдиты Михайловны. По его словам, полоумная старуха, мать Коваля, все это время пыталась доискаться, кто убил ее сына, выпотрошил сейф и куда ушли деньги с его счетов. Узнав, что к делу причастен Измайлов, она сложила два плюс два, решив, что и убийство Майкла заказал Игорь с бывшим любовником.

Но Владлен не мог внятно объяснить, что произошло в ту ночь на катере. По его версии выходило, что они пили коньяк, курили кальян с гашишем, а после Игорь отправился вместе с Адамом, любовником старухи, в ночной клуб. «Чего ты там делал, каких нашел приключений на жопу, тут я в полном неведении. И кто тебя притащил утром на пляж, как ты говоришь, или как ты сам туда притащился, сообщить не могу».

Через пару дней Игорь на всякий случай сдал кровь в платной лаборатории. Ничего опасного не обнаружили.

Игорь не рассказывал Владлену, что помнит про белую комнату и вопросы о счетах Коваля, которые ему задавали. Не рассказывал и про медузу, и о призраках из глубин подземного храма. Он знал, что мертвецов, которые цеплялись, висли на его плечах, он удерживал сам. В последние дни он стал понимать, что должен отпустить их. Мать, Бориса, Майкла Коваля, Леонида Игнатьевича с расколотым надвое черепом. Дать им покой. Не носить их с собой до скончания дней. Не винить мертвых, не ждать от них ответа. Понял, что должен любить и ненавидеть живых.

Он сошел на станции, когда уже начало темнеть. Дачу на побережье Финского залива купили родители Измайлова, деревянный дом с верандой был построен еще раньше, в тридцатые годы. Измайлов сделал внутри кое-какой ремонт, установил забор с автоматическими воротами, но после смерти матери бывал здесь редко. Последний раз Игорь приезжал сюда вместе с ним прошлым летом. Участок успел зарасти кустарником, под соснами лежал ковер из пожелтевших иголок. Лезли в окна сухие почерневшие стебли какой-то высокой травы, но вдоль дорожки уже пробивалась свежая зелень.