– Извините, это к делу не относится, – сказал я. – А вы поинтересовались откуда у Артура новенький «Бентли»?

– Неужели ты думаешь, что я не в курсе, куда мой сын тратит деньги? «Бентли» – это просто игрушка, а вот идея одурачить дочь богатого отца достойна уважения. Не так ли, Антуан?

– Такой идеи не было. Я даже не предполагал, что все так обернется. Кстати, вашу дочь…

– Заткнись! Довольно болтать про моих детей! – закричал г-н Штейн, резко вставая.

Охранник выпрямился, ожидая указаний.

Я невольно поднял правую руку к лицу. На всякий случай.

– Сегодня воскресенье, – уже более спокойно проговорил г-н Штейн. – У тебя есть неделя, чтобы найти Влада и деньги. Будешь жить в моем кабинете. За той дверью в углу туалет и душ. Если денег к концу недели не будет, я передам дело в суд. И ты попадешь в настоящую английскую тюрьму. Доказательства налицо: сговор, подлог, коды ирландской компании, мошенничество. Понадобится позвонить или оправить e-mail – скажешь ему, – Штейн кивнул в сторону верзилы и направился к двери.

– Можно еще виски и что-нибудь обезболивающее? – вежливо попросил я.

– Обойдешься без виски.

Г-н Штейн вышел из кабинета.

– Будешь юродствовать, я тебе почки отобью, – пробасил мой надзиратель. – Если что потребуется, говори мне, понял?

Я собрался послать его, но передумал. Здоровье еще пригодится.

– Понял. Подушку, плед, чай с молоком и сэндвич.

– Угу, а хрен с горчицей не хочешь? – ухмыльнулся верзила. – Или еще чего сладенького?

Когда он вышел, я сел в кресло и включил компьютер. Экран замерцал и запросил пароль доступа. Я проверил телефон. Он безмолвствовал. Итак, я в полной изоляции, под надежной охраной. Я приподнял чернильницу. Бронзовая нимфа весила прилично. В случае необходимости ей можно легко свалить с ног.

Я поставил чернильницу на место. По словам папы Скруджа, с ирландской компании Влад перевел деньги тремя платежами. Шесть миллионов – его долг Сержу. С этим все понятно, но почему еще два и семнадцать? Странно. Может, он таким образом попытался скрыть от Сержа часть денег? Или у Влада был сообщник. Или сообщница. Например, та незнакомая девушка, про которую упоминал Макс. Ей, вероятно, и были отправлены два миллиона. Кто же эта незнакомка? Ее видел Николя, но он эту девушку не знал – иначе не расспрашивал бы у Макса, кто она такая. И как же теперь ее найти, если Николя мертв, а Влад исчез? Да уж, вляпался я в историю – доказывай теперь свою невиновность. Ладно, Антуан, паниковать пока не стоит, впереди еще целых шесть дней. Надо обязательно найти связь между пропажей денег и смертью Николя. В том, что эта связь существует, я не сомневался.

Превозмогая боль в голове, я встал и начал изучать обстановку. В углу на подставке белела расписная фарфоровая ваза. Я не удержался и заглянул внутрь. Пустая. Почему в эти декоративные горшки всегда так и тянет бросить пару обглоданных костей? Видимо, издержки дворового воспитания. Я подошел к книжным полкам, занимавшим всю стену напротив окна. Почти все книги на русском. Есть что почитать. В центре одного из книжных шкафов, словно выгравированная миниатюра, пряталась дверка. Она оказалась не заперта. Мини-бар! Бокалы и две бутылки французского коньяка: одна начатая, другая еще запечатанная. «Вот и обезболивающее!» – обрадовался я, но выпить не успел.

Послышался щелчок замка. Закрыв мини-бар, я сделал вид, что рассматриваю книги.

– Эй, арестант, – крикнул верзила. – Принимай баланду.

Баланда оказалась жареным мясом с рисом в одноразовой упаковке из китайского ресторана.

– А это тебе «уиски»… со льдом! – пластиковая бутылка воды шлепнулась на диван. – Наслаждайся.

– Спасибо. А где пироги?

– Какие пироги? – верзила набычился, чувствуя подвох.

– Шутка, – я развел руками. – Joke.

– Не шути больше, – он вытащил из кармана мой телефон и показал на экран. – Тебе тут сообщение.

Послание было от Кэт.

«Не ожидала, что ты такой коварный подлец».

Значит, Кэт все известно. Как же она могла поверить, что это я украл деньги? Теперь помощи ждать неоткуда. Что ж, придется выбираться из этой кучи грязного тряпья своими силами.

Верзила убрал телефон, гыкнул и вышел из кабинета.

Я вернулся к мини-бару, достал бутылку коньяка. Прикинул, что если пить не больше двух рюмок в день, как раз хватит на неделю. Отлично. Приободренный, я запихал в себя холодную китайскую еду. Выпил рюмку конька. Прорвемся. Бог сотворил мир за семь дней, а у меня в запасе целых шесть, что-нибудь придумаю.

Я лег и укрылся клетчатым плащом. Так мы укрывались шинелью в караульном помещении, когда охраняли знамя полка. Эх, сейчас бы карабин…

Пятнадцать шагов вдоль одной стены, поворот – и десять вдоль второй. Затем еще пятнадцать, поворот – и опять десять. Всего пятьдесят шагов. Чтобы сохранить нормальную физическую форму и здоровье, человек должен проходить в день не менее пяти километров. Примерно двести кругов по комнате. Вспомнилось, как мы с племянницей в зоопарке наблюдали за волком. Он безостановочно рыскал из угла в угол тесной клетки. Тогда я не смог объяснить Даше, зачем он это делает вместо того, чтобы мирно спать. Теперь могу: волк не сдавался и не забывал о свободе.

…Пятнадцать шагов, десять шагов, пятнадцать, десять… Еще человеку нужно солнце. Но за три дня ни один солнечный луч не заглянул в мою комфортабельную тюрьму. Значит, окно на север.

Я лег на диван и укрылся пледом (спальные принадлежности мне все-таки выдали и зубную щетку тоже). Сегодня четверг. Мое заточение длилось пятый день. Первые три дня происходящее представлялось забавным приключением. Пиноккио заперли в чулане, но он не унывал. Потихоньку пил хозяйский коньяк, читал или разглядывал картины на стенах. Но вчера посреди ночи я проснулся в холодном поту. Мысль о том, что попаду под суд, ошпарила мозг, будто кипяток. Безотчетный страх сдавил грудь, уперся коленом в горло и, казалось, вот-вот задушит. Единственное, чем удалось заглушить приступ отчаяния и страха, – полбутылки конька. И теперь я брожу, как зверь, из угла в угол, только вместо клетки – роскошная камера. И не знаю, что делать.

Вскочив, я снова зашагал вдоль стен, не обращая внимания на боль в колене. Пятнадцать шагов, поворот, десять – второй поворот. Что делать, кому звонить – непонятно. В офисе Влада отвечали всегда одинаково: «Директор в командировке». Макс ничего не хотел слышать ни о Владе, ни о деньгах. Симона очень расстроилась, узнав о пропаже денег. Она обещала сделать все возможное, чтобы помочь, но что она могла – за тысячи километров от Лондона. Вместе с Максом она сопровождала гроб с телом Николя из Лондона в Москву. Интересно, каково это – знать, что где-то под креслами, в багажном отсеке, лежит покойник, а ты летишь, словно ведьма на гробу?