— Саша на какое-то время впал в ступор, а вместе с ним и все прочие присутствующие в комнате. Впрочем, Нагорный не был бы истинным жителем Вознесенска Черноморского, если бы тут же не нашелся, что ответить наглому самозванцу: — Прошу прощения, Ваше Благородие, но по заверениям Лойко, автор песен в данный момент является студентом МУМ, то ли первого, то ли второго курса, то есть, лейтенантом Мажеского корпуса ну никак не может быть.

Ну что же, справедливо. Сую под нос недоверчивому певуну свой студенческий билет где синим по белому было написано, что именно я являюсь студентом второго курса МУМ, подтверждением чему моя серьезная физиономия на фотографии и магическая метка, вспыхнувшая ярким неоновым светом, стоило мне лишь направить в идентификационный конструкт толику маны. Итак с моим студенчеством разобрались. Следующим документом стала моя офицерская книжка, со всеми перечисленными атрибутами: фотографией, надписью и магической меткой.

— Как видите, господин Нагорный, я и есть тот самый Владимир Прохорович Зубов, чьи песни вы только что исполняли со сцены этого богоугодного заведения.

Удостоверившись в подлинности поэта песенника, Саша с полминуты сидел будто пыльным мешком по башке стукнутый. Наконец, придя в чувства, он радостно воскликнул:

— Братва, гля! Да это ж на полном серьезе Владимир Прохорович! Во дела! — Затем обратил взгляд в мою сторону: — Какая встреча, уважаемый! Макарскому-Наливайченко непременно выражу свое большое «Фи!» за то, что не сказал, что такой маститый человечище будет в нашем городе. Аккурат два дня назад я заключил контракт с его адвокатом на исполнение ваших песен. Таки неплохо посидели, а он ни словом, ни намеком…

Музыкальный народ взбудоражился зашумел, слава богу, никто не бросился меня обнимать и подбрасывать к потолку, похоже, еще маловато приняли на грудь.

У меня с души аж камень свалился. Лойко честно расширяет круг исполнителей моих песен, в результате на мой счет капает все больше и больше денежек. А я-то заподозрил честного человека в незаконном использовании чужой интеллектуальной собственности, моей собственности. Благо кипиш не поднял, вот было бы неловко потом, когда все прояснилось бы.

— Не вините строго моего музыкального агента, уважаемый Александр. О моей командировке в ваши края Лойко ни сном ни духом. Я тут по делам Мажеского корпуса, кои никого из посторонних не касаются. Случайно оказался на вашем концерте и, скажу вам без каких-либо преувеличений, поете вы здорово. Чувствуете душу песни. Единственная претензия с моей стороны, к вашему весьма странному, по моему мнению, сценическому образу. Впрочем, судить не берусь, дамы от вас без ума, насчет мужчин, не уверен.

— Да-с, господин Зубов, выбрал по глупости в самом начале карьеры образ эдакого сказочного вампира, так теперь устроители моих концертов настоятельно требуют именно этого, дескать, от добра добра не ищут, неизвестно, как отреагирует публика если я перестану выбеливать лицо, красить губы и малевать тени под глазами. Впрочем, с обновленным репертуаром, пожалуй, стоит попробовать убрать этот проклятый грим. Да вы присаживайтесь, гость дорогой! Коньяк, водка, вино?

От выпивки вежливо отказался, и тут мне в голову пришла великолепная идея:

— А знаете, Саша, я, пожалуй, вам помогу. У меня есть песня в дар вашему славному Вознесенску Черноморскому и вашему не менее славному коллективу, которую исполнять в образе восставшего из могилы кадавра будет просто неприлично. — С этими словами я направился к заранее примеченному роялю, уселся на вращающийся стул, предварительно подрегулировав его высоту под свои габариты и, откинув крышку, запел:

Есть город, который я вижу во сне.

О, если б вы знали, как дорог

У Чёрного моря явившийся мне

В цветущих акациях город,

В цветущих акациях город

У Чёрного моря…

По большому счету мне особо ничего и менять-то не пришлось в оригинальном тексте Семена Кирсанова, лишь в последнем куплете:

А жизнь остаётся прекрасной всегда,

Хоть старишься ты или молод,

Но каждой весною так тянет меня

В Одессу, мой солнечный город,

В Одессу, мой солнечный город

У Чёрного моря.

Строчку про Одессу заменил на «В мой солнечный ласковый город». Во всем остальном совпадало с абсолютной точностью. Имеются в Вознесенске и бульвар и маяк, насчет пароходных огней, вне всяких сомнений. К тому же более сорока лет назад одесскому гарнизону совместно с народным ополчением пришлось отражать высадку морского десанта объединенной турецко-романской коалиции, и местные об этом прекрасно помнят до сих пор, так что куплет:

Родная земля, где мой друг молодой

Лежал, обжигаемый боем.

Недаром венок ему свит золотой,

И назван мой город Героем!

И назван мой город Героем, у Чёрного моря…

— оказался, что называется, «в масть».

Сказать, что мой подарок музыкальному коллективу понравился, ничего не сказать. Народ возбудился, впрочем, подбрасывать «автора» к потолку никто не кинулся. Музыканты, вооружившись листами бумаги и карандашами для начала записали текст песни, затем музыкальную тему, после чего за дело взялся аранжировщик коллектива, во время выступления Нагорного виртуозно лабавший на саксофоне, юноша с пейсами и полными грусти темными глазами по имени Борис. Ну да, так и представился:

— Богя Гейман. — Он извлек из стоявшего на полу потертого кожаного портфеля пачку разлинованных под нотный стан листов, в считанные минуты расписал инструментальные партии и, вручая ноты коллегам, с серьезным видом предупредил: — Дгузья, не забываем об импговизации, только без фанатизма, мы ггуппа, а не сбогище закогенелых индивидуалистов, тянущих одеяло каждый на себя.

С Сашей договорились петь через куплет, я начинаю, следующий подхватывает он, последний исполняем вместе, фразу «У Черного моря» поем всем ансамблем, у кого в этот момент не заняты губы, также с нее и начинаем после недолгого вступительного проигрыша. Перед выходом на сцену Саша Нагорный ненадолго уединился в туалетной комнате, откуда вышел уже без грима и со слегка взъерошенной прической. Осмотрев его критически, я остался доволен, о чем тут же сообщил во всеуслышание:

— Теперь то, что надо, Александр. Также на будущее советую костюмчик поменять на что-нибудь попроще. Эту песню завтра будет петь весь Вознесенск и выступать вы будете перед многотысячной публикой, не очень изысканной, но честной и благодарной. Так что ближе к народу, и люди к вам потянутся. С этими словами под одним из текстов с нотами я написал: «Славному городу Вознесенску у Черного моря и лично Саше Нагорному с его коллективом подарок от автора»,