Таня больше не вырывалась, и он отпустил ее.

Потом взялся прилаживать оборванные проводки к телефонной розетке. Ничего не выходило — без вилки никак не обойтись.

— Тань, я не верю, что ты выбросила вилку. Ты ее спрятала.

Она не ответила.

— Дай мне, я починю.

Таня молча рванула на себя дверцу кухонного шкафчика и швырнула на стол пластиковую телефонную вилку:

— На, гад! Чини! Чтобы она тебе смогла дозвониться!

Иван молча принялся за ремонт. Закончив, еще с минуту сидел на полу, возле подключенного телефона, и думал, как быть дальше? Работать, имея под боком Таньку, нельзя. Она рано или поздно обо всем догадается. О любви речи быть не может.

Таньке надоело сидеть одной. Он никуда с ней не ходит, ничего не дарит… Иван достал из кармана куртки три сотенные долларовые бумажки и позвал ее:

— Иди сюда.

Она прибежала, как будто предчувствовала подарок. Увидев деньги, немного поморщилась:

— Это что?

— На платье.

Таня взяла и пожала плечами:

— Ты какой-то дикий. Лучше бы цветов принес. На ужин пельмени.

— Сварила?

— Варю…

Он побежал мыть руки. Вскоре зазвонил исправленный телефон. В ванной шумела вода, и Иван не мог слышать, о чем говорит Танька. Потом она открыла дверь и со слезами на глазах крикнула:

— Тебя!

— Черт, наверное, ошибка. — Иван обнял Таньку за плечи и втолкнул на кухню:

— Сейчас разберусь.

Взял трубку:

— Да?

И в ответ раздался знакомый голос — негромкий, нежный, очень спокойный:

— Ваня? Ты меня узнаешь?

Он ее узнал. Еще позавчера он сказал бы:

«Алия, где же ты?» Но сегодня у него язык не поворачивался называть ее так.

— Привет, Муха. — сказал он.

Она тихо рассмеялась:

— Какой умный…

— Не такой дурак, как ты думала. Ты где? Как узнала телефон?

Муха все еще улыбалась — это было слышно по ее голосу:

— Понимаешь, я стала думать — как ты нашел Дану? И поняла, что ты никак не мог ее найти, кроме как через Майгуль. Поняла, что ты был в общаге. Значит, сдавал паспорт на вахту. А на вахте, Ваня, есть журнал, куда записывают имена и паспортные данные всех, кто посещает студентов. И твои данные тоже записали. Глупенький, ты не знал?

Ивану не понравилось, что его паспортные данные записали в какой-то журнал. Конечно, если бы это было заранее известно, он бы еще подумал, проходить ли через вахту или найти другой путь.

Муха продолжала:

— Я туда съездила, поговорила с вахтером, просмотрела журнал, узнала твои данные. Ну, а потом нашла адрес, где ты прописан. И твой телефон. Поговорила с твоей мамой. Она мне сразу дала этот номер. У тебя очень вежливая мама. Потом позвонила сюда. Поговорила с какой-то милой девушкой. Вот и все, Ванечка.

— Как ты старалась, чтобы меня найти, — сказал он, стараясь съязвить.

— Очень старалась,. — невозмутимо подтвердила Муха.

— Вернули машину, которую ты угнала.

— Это хорошо. Ты меня должен простить, но я… — Муха запнулась. — Ваня? Мы должны увидеться. Ты мне нужен.

Он не знал, что сказать. Спустя полминуты выдавил:

— При встрече ты мне ответишь на пару вопросов. Сама знаешь каких.

— Я отвечу на все вопросы, — напряженно сказала она. — Ванечка, ты мне нужен. Я попала в неприятное положение. Даже говорить с тобой боюсь. Понимаешь?

— Где ты?

Та помолчала, потом предложила:

— Если ты на машине, выезжай из дома и кати к метро «Новослободская». Как поедешь?

— Погоди, дай сообразить… — Иван задумался, потом ответил:

— Через центр.

— Значит, немного не доезжая до метро, тормознешь и подберешь меня. Я тебе проголосую.

— Ты будешь одна?

— Да, — ответила она, чуть запнувшись. — Да, я буду одна. Я осталась совсем одна.

И повесила трубку. Иван бросился на кухню, присел к столу, придвинул тарелку с пельменями. Таня к своей тарелке не прикасалась. Сидела, вертя в руке баночку горчицы, прикусив нижнюю губу, не глядя на Ивана. Тот торопливо поел, обжигаясь, не успевая подуть на ложку, вскочил, напился холодной воды из чайника и заявил:

— Еду по делу, когда буду — не знаю.

— Ты меня погубил, — с надрывом произнесла она. — Зачем ты меня опять позвал?

— Тань, хватит.

— Мама мне сказала, чтобы я не возвращалась… Что мне теперь делать? Остаться здесь? — Она вышла вслед за ним в прихожую и смотрела, как сожитель шнурует ботинки. — А что мне делать? Ждать тебя? Мыть полы, после того как ты по ним пройдешься в уличной обуви? Стирать рубашки? Еще что? Искать для тебя каких-то баб?

Отвечать на их звонки?

— Пока! — Он открыл дверь, но девушка подбежала к нему и крикнула:

— Приведи ее сюда ночевать! Ляжем все втроем на диване, этого хотел? Сознайся!

— Дура!

Танька со слезами распахнула дверцы шкафа и достала оттуда комок желтого шелка:

— Вот! Ты спрятал, но я нашла! Когда меня не было, она тут ночевала! На подушке ее волосы! Она брюнетка, да?! Красивая?!

Иван узнал рубашку, которую нашел в коммуналке. Протянул руку:

— Отдай.

— На, подавись!

Рубашка полетела ему в лицо. Он успел ее перехватить в полете, скомкал, сунул в пакет и выбежал к лифту. Дверь квартиры хлопнула так, что стены содрогнулись.

Через час он подъезжал к «Новослободской».

Уже метров за двести заметно сбавил ход и вел машину вдоль бровки тротуара, вглядываясь в прохожих. Погода была мерзкая — в оранжевом свете фонарей крутился мокрый снег, «дворники» едва справлялись с работой. В довершение всего руки слегка дрожали. Он и сам не знал почему. Наконец заметил на краю тротуара фигурку в длинном черном пальто. Откуда она появилась, Иван проглядел. Наверное, Муха ждала его в подворотне или за каким-нибудь киоском. Девушка резко подняла руку.

Иван отпер дверцу.

— Давай скорей, — пробормотала Муха, впрыгивая в салон и хлопая дверцей.

Она съежилась в углу сиденья, как и тогда, в первый раз, когда он вез ее в город из аэропорта.

Подняла воротник пальто, уткнулась в него носом и смотрела вперед, на дорогу, не шевелясь, не произнося ни слова.