Вырванный из состояния блаженства от того, что он приобрел дорогую вещь, Адальбер решил, наконец, поинтересоваться целью этой поездки:

– Скажите-ка мне, уж не собираетесь ли вы обокрасть «Белый вереск»? Это было бы самоубийством!

– Речь не об этом. Но как только мы выясним, где состоится встреча этих двух мерзавцев, мы сможем последовать за Гринделем и во время путешествия попытаемся обменять сумки. Естественно, только одну, так как Цезарь требует половину коллекции…

– Тогда зачем ты купил две сумки?

– Для подстраховки. Цезарь может потребовать и другую половину. Нечего спорить по мелочам! В любом случае, до этого пока не дошло! Давайте вернемся к встрече. Она не должна угрожать жизни Морица. Вполне вероятно, что псевдо-Борджиа отправит Гринделя и за второй сумкой…

– Мне это кажется странным, – сказал Адальбер. – Они оба не наивные простачки, и мы рискуем столкнуться с сюрпризами, если, как я надеюсь, нам удастся присутствовать при встрече…

– Вот именно! Не поговорить ли нам о ней? – План-Крепен не собиралась сдаваться. – Где, по-вашему, она могла бы состояться?

– Если выбирать будет Цезарь, то почему бы и не в Лугано? Он там у себя дома.

– Это слишком! Гаспар ему не доверяет, а так как он решил перейти в наступление, то он наверняка предложит другое место. С другой стороны, он захочет быть уверенным в том, что его «партнер» выполнит свою часть договора и, желательно, в его присутствии… Я по-прежнему предполагаю, что Кледермана могут прятать где-то на вилле Маласпина.

– Я и сам уже об этом думал, – заметил Адальбер, – но позвольте напомнить вам, что у нас там наблюдательный пост. Корнелиус и профессор не видели даже Цезаря. И Соважоль, остававшийся там какое-то время, в конце концов вернулся, потому что кроме пресловутой безумной старухи он не заметил ничего необычного. А теперь ходят слухи, что испытывая нужду в деньгах, Цезарь якобы продал Маласпину, чтобы там открыли клинику. Следовательно…

– Следовательно, мы что-то упускаем, – упрямо продолжала Мари-Анжелин. – Психически больная женщина находится под таким наблюдением, что на ночь в сад выпускают злющих доберманов? Зачем? Чтобы помешать ей прогуливаться под луной? Она что, из-за этого растает? Или ее могут похитить?

– А почему бы и нет? – раздраженно воскликнул Альдо. – Если верить тем описаниям, которые у нас есть, эта женщина так же дорога, как и бриллианты, которыми она увешана!

– Может быть, это Торелли? «Глас народа» утверждает, что она вернулась. А бриллиантов у нее достаточно!

– Нет, это невозможно! – возразил Адальбер. – Женщина, о которой мы говорим, и стара, и обезображена! Уишбоун, насколько я его знаю, наверняка сумел на нее взглянуть… Он, как и я, был без ума от Торелли, и он бы давно сообщил нам об этом, будь это действительно Лукреция! Для меня «глас народа» не имеет ничего общего с гласом Божиим, и утверждать обратное значит не слишком Его почитать!

– В этом я с вами согласна, – вздохнула План-Крепен, быстро перекрестившись. – Но только в этом!

В особняке на улице Альфреда де Виньи они увидели, что госпожа де Соммьер, вооружившись лорнетом, читает письмо. Она невозмутимо закончила чтение, потом протянула письмо Альдо:

– Возьми и прочти! Оно от дорогого Юбера, который уже устал каждый день превращаться в карикатурное подобие меня. И мне кажется, что Уишбоун того же мнения. Они оба считают, что попусту теряют время, и что дом, за которым они наблюдают денно и нощно, явно сменил назначение. Накануне вечером они видели, как в ворота въехала карета «Скорой помощи»! Не делайте такое лицо, План-Крепен! Я знаю ваше мнение на этот счет, но любой может ошибиться! Даже вы!

– Значит, они собираются вернуться? – Мари-Анжелин даже не пыталась скрыть своего разочарования.

– Поставьте себя на их место! Помимо той роли, которая жутко выводит профессора из себя, дорогому кузену не дает покоя мысль о скорейшем возвращении домой, в Шинон, к его «друидам»! Что же касается Уишбоуна, ему бы определенно хотелось размяться, промчавшись галопом по Техасу, где все, должно быть, уже считают его мертвым!

– А если туда поедем мы?

– Куда же?

– В Лугано! И сыграем свои собственные роли. Это позволит кузену Юберу стать самим собой… И потом, могут же приехать гости к госпоже Альбине Сантини! А Уишбоун может вернуться к себе и продолжать играть в ковбоев, мы на него не обидимся!

– Вы сошли с ума, Мари-Анжелин! Вы не только хотите рисковать сами, но готовы подвергать риску и тетушку Амели! – запротестовал Альдо.

На этот раз старая дева откровенно рассмеялась ему в лицо:

– Хотелось бы уточнить, чего вы хотите! Какой риск? Вы оба изо всех сил стараетесь убедить нас в том, что Маласпина не представляет никакого интереса, что она вот-вот станет прибежищем для умалишенных миллионеров, и вы опускаете руки из-за слухов и потому, что там видели несколько карет «Скорой помощи»? Совсем недавно Борджиа и компания коллекционировали такси. А теперь это машины «Скорой помощи»! Почему нет? А я хочу узнать, что за всем этим кроется! – добавила она, поворачиваясь к госпоже де Соммьер. – Я пойму, если наша маркиза предпочтет комфорт собственного особняка. Тогда я составлю компанию кузену Юберу! Я погадаю ему на картах…

– Вы и это умеете? – хором спросили ее три голоса.

Изумление друзей немного удивило План-Крепен:

– Ну… да!

– И вы не могли сказать об этом раньше? Вы постоянно добиваетесь успеха, но мне и в голову не приходило, что вы гадаете на картах Таро. Настал ваш час: вы можете показать нам свое умение. Сейчас или никогда…

– Всем троим! – добавил Адальбер.

– А пока давайте вернемся к тому, что мы обсуждаем! – властно произнесла госпожа де Соммьер. – Первое: я умру со скуки в одиночестве в моем особняке. Второе: напоминаю вам, что только я могу избавить бедного Юбера от необходимости путаться в юбках! У тебя есть номер телефона виллы Адриана, Альдо?

– Разумеется! – ответил тот, ища свой блокнот. – Но тетушка Амели, я боюсь, что вы рискуете…

– Ты хочешь сказать, в моем возрасте? Одно из двух, мой мальчик: либо Борджиа решил сдать дом в аренду и вилла теперь абсолютно безобидна, либо План-Крепен права, и потерять ее из виду – не просто преступление, а непростительная ошибка!

– Я свяжусь с кузеном Юбером! Если вы начнете цитировать мне высказывание Фуше по поводу казни герцога Энгиенского[6], я не знаю, какие аргументы против я мог бы привести! – заявил Альдо.

И два часа спустя он получил ответ из Лугано: «изгнанники» на вилле Адриана не только не видели никакого неудобства в неожиданном визите, но и заявили, что очень ему рады!