— Ана, милая? — обеспокоенный голос Императрицы вырвал меня из жутких фантазий. — Все хорошо?

— Что? — невпопад отозвалась я. — Да-да, конечно…

Еления недоверчиво покосилась на мои руки, и я только сейчас заметила, что бокал, который я в них держала, весь покрылся толстой ледяной коркой. Я поспешно отставила его в сторону, словно там обнаружили отраву.

— Я сегодня просто немного рассеянная.

— Бывает. — Императрица погладила меня по руке. — Прости, милая. Я бы проговорила с тобой весь вечер, но мой дорогой супруг тоже требует внимания. Повеселись хорошенько.

Она ушла, оставив меня в одиночестве, и я невольно потянулась за новым бокалом. И даже не буду смотреть, чем они там занимаются! Еще не хватало подойти и устроить сцену. Не дай боги, Янтарь решит, что…

…Я его ревную?

Я досадливо прикусила губу, не выдержала и обернулась. Амелия стояла на том же месте, а вот огневика нигде не было видно. В душе всколыхнулись одновременно радость и разочарование. И где его теперь носит? Решил, что эта фрейлина ему не подходит, и пошел искать другую? Я раздраженно пригубила вино и увидела поверх бокала, как ко мне приближается Камелия. Прекрасно. Минус одна кандидатка на роль той, кому я однажды что-нибудь отморожу.

— Ваше высочество! Я вас искала! Я знаю, вы послезавтра уезжаете, но я бы хотела пригласить вас завтра на ужин в наш дом. У меня будет день рождения, и я бы очень хотела вас там увидеть!

На ужин в дом Торнеллов? Боги упаси! А если Риан еще не уехал? Вряд ли кто-то, кроме нас троих, знает о наших сложных и запутанных отношениях с младшим Торнеллом. Но именно поэтому и нет особых причин отказываться. Не скажу же я, что опасаюсь вашего брата после того как он предлагал мне сбежать, а мой муж его вообще ненавидит, поэтому вряд ли что-то получится.

— Это очень любезно с вашей стороны, — неуверенно улыбнулась я. — Я поговорю с Дарелом и обязательно сообщу, сможем ли мы приехать.

Камелия радостно упорхнула, а я мрачно подумала, что забыла рассказать Янтарю о сегодняшнем визите лира Торнелла и его словах. Будет еще веселее, если он случайно не от меня узнает, что Риан заходил в его отсутствие. Потом вспомнила, как пальчики Амелии коснулись его руки и как он запрокинул голову, смеясь над ее словами… Ну уж нет, я не побегу прямо сейчас разыскивать его, чтобы поделиться этим событием.

Сделав еще один глоток, я внезапно осознала, что в теле и мыслях наступила какая-то невероятная легкость. Должно быть, вино слишком крепкое…

И почему я, собственно, переживаю? Я же его не люблю? Не люблю!

Надо просто радоваться жизни. К тому же сейчас как раз праздник. Бал! Танцы!

Мысль о танцах показалась очень верной, и я поняла, что страшно, просто невыносимо хочу танцевать. Где, демон побери, тут музыка?!

И почему так качается пол?..

Немедленно прекратите его раскачивать, я приказываю! В конце концов, я принцесса или нет?!

Я капризно топнула ногой, почему-то потеряла равновесие, но не упала, подхваченная под локоть.

— Ты что несешь? — изумленно прошипел мне на ухо муж.

О! А он-то тут откуда?

…И красивый все-таки у него голос. Глубокий, выразительный, с жесткими властными нотками, доставшимися, видимо, по наследству. В голос я, пожалуй, могла бы влюбиться, не будь его обладатель таким жутким врединой. И не развлекайся он со всякими противными фрейлинами…

Судя по удивленно расширившимся янтарным глазам, эти размышления я тоже высказала вслух. Я картинно прижала пальцы к губам, пробормотав «молчу-молчу», а затем чуть не ткнулась носом в паркет, когда меня вдруг потащили к выходу из зала. Попытки вырваться ничего не дали, как и мои возмущенные крики о том, что я обязательно хочу танцевать. Янтарь выволок меня в коридор и припер к стене.

— Когда ты успела напиться?

В ответ я только надулась. Кто он мне, чтобы так меня контролировать? Отец? Муж? Точно! Муж!

Я прыснула со смеху от комичности заданного самой себе вопроса, когда жесткие пальцы вдруг схватили меня за подбородок, поднимая лицо к свету факелов.

— Что у тебя с глазами? — В божественно прекрасном голосе… нет, определенно в голос я влюблена. Давайте отберем его у Янтаря и подарим кому-нибудь другому… послышалось беспокойство.

Я покосилась в висящее напротив зеркало, отразившее слегка растрепавшуюся прическу, неестественно яркий румянец на щеках и бездонно-черный от расширившихся зрачков взгляд. По-моему, мне так даже идет. Хотя голубой, несомненно, лучше сочетается с белоснежно-платиновыми локонами.

Не сказав больше ни слова, Янтарь снова меня куда-то потащил, не обращая никакого внимания на протесты. Несколько раз я спотыкалась, начинала плакать и жаловаться на то, что в мужья мне достался бесчувственный чурбан, затем вспоминала, что слезы женское лицо отнюдь не украшают, и с трудом сдерживала в себе порывы истерического хохота, представляя, как все придворные падают в обморок от ужаса при виде зареванной принцессы.

— Позови лекаря, — бросил муж Тае, стоило нам войти в наши покои, и почти швырнул меня на кровать. По крайней мере, мне так показалось, поскольку комната пронеслась у меня перед глазами, словно я сорвалась вниз на качелях.

Я плюхнулась в подушки и счастливо расхохоталась, глядя, как с мрачным видом Янтарь подпирает стену. И вообще, я, конечно, понимаю, что он огненный маг, но зачем же поджигать все вокруг. Это слишком…

— Жарко… — прошептала я, скидывая туфли.

— Ваше высочество? Чем я могу помочь? — В комнату поспешно вошел императорский целитель.

— Что с ней? — Янтарь кивнул в мою сторону.

Лекарь приблизился, заставляя меня оторваться от войны с пуговицами лифа, никак не желающими поддаваться и выскальзывающими из пальцев словно червяки. А может быть, это и правда червяки? Кто додумался украшать наряд принцессы червяками? Отвратительно…

Сам осмотр вывалился из моего восприятия. Перед глазами вдруг поплыли какие-то огненные картины, от которых стало еще жарче, а дурацкое платье никак не желало сниматься. Я слегка пришла в себя, лишь когда кто-то повернул меня спиной, чтобы расшнуровать корсет. Ах, точно! Спереди они же не настоящие! Надо будет обязательно издать указ, который запрещает пришивать декоративные пуговицы под страхом смертной казни.

Платье, шурша, как мишура на елке праздника Зимы, и сверкая словно гирлянды (а может быть, я и есть елка?), скользнуло к моим ногам.

— Ложись. — Меня снова подпихнули к кровати.

Я отрицательно помотала головой и озадаченно запустила руку в волосы, не понимая, когда и куда успели подеваться шпильки и заколки.

И как же жарко!

— Тебе надо лечь. Ты очень устала.

Я устала? Неужели? Он так уверенно это сказал. Разве можно ошибаться в таких вещах? Да, я, наверное, устала. А если устала, значит, надо отдохнуть.