уму-разуму надо, ведь один раз уже побывали в настоящей боевой переделке, прочувствовали, что смерть где-то рядом ходит. А в рейд пойдёте? Что будет, когда лицом к лицу с духами встретитесь? Тогда уже поздно будет! Вспомните, как вас учил командир роты в ходе занятий по боевой подготовке, чему учат сержанты и ваши старшие товарищи. Надо учиться и знать всё, что необходимо в боевых условиях. Горы не прощают халатности. Зарубите это у себя на носу! Пора уже не только чему-то полезному научиться, но и проникнуться сознательным отношением ко всем делам, вот тогда вас уважать будут и отцы-командиры, да и все ребята роты.

Слушая сержанта Безгодкова, молодые бойцы уставились на сержантов умоляющими глазами, как бы давая понять, что пора прекратить читать нравоучения, а, мол, самим показать, как надо делать. Сержант Филимонов это понял и сказал Безгодкову:

— Ладно, Рыжий, хватит с них! Давай покажем им, как надо работать и на что способны сержанты-дембеля!

— Только вот, Филя, мы таскать с тобой камни не будем, пусть они сами нам приносят, а мы складывать начнём, — наставительным тоном сказал сержант Безгодков.

— Конечно, Рыжий! Так и будет! Вот сложим им основную позицию для пулемётчика, укрепим бойницу для стрельбы, а остальное сами пусть доделывают.

— Вы поняли? — обращаясь к рядовым Петручуку и Самойлову, командным голосом произнёс Филимонов.

— Так точно! — вразнобой ответили бойцы.

— Тогда за работу! — скомандовал старший выносного поста, снимая с себя автомат и снаряжение. Его примеру последовал сержант Безгодков, и работа закипела. В течение часа они работали, делясь своим опытом и знаниями с молодыми бойцами, демонстрировали ловкость и смекалку, хотя это изначально и не входило в их замысел.

Сержанты Безгодков и Филимонов сложили из камней добротную стенку и бойницу, которая могла бы выдержать даже обстрел из крупнокалиберного пулемёта, безоткатного орудия. Чувствуя свою вину, молодые бойцы в поте лица, с удвоенной энергией таскали камни и удивлялись, как ловко и умело работали сержанты.

— Вот это да! — восхищённо воскликнул пулемётчик Петручук. Он вместе с Витькой-студентом осматривал стенку с бойницей для пулемёта, которую им сложили сержанты-дембеля.

— Учитесь, салаги! Больше показывать не будем, — грубовато промолвил сержант Филимонов и вместе с сержантом Безгодковым направился к самому высокому месту выносного поста, где размещались наблюдательный пункт и боевая позиция снайпера.

Не успели Филимонов с Безгодковым отойти на осмотр других позиций, как за спиной услышали шум и возню, потом ругань и крики.

— Да ты кретин! Я тебя проучу! — слышался из-за стенки только что сооружённой ими позиции чей-то возглас, который сопровождался отборным матом. Оказалось, что после ухода сержантов рядовые Петручук и Самойлов стали выяснять между собой отношения, кто, мол, из них больше виноват. Витька-студент был постарше, поопытнее, повыше и покрупнее. Он был с гонором, вспыльчив и критики в свой адрес не переносил. Микола был пониже ростом, но крепкий, жилистый и изворотливый. Возможно, даже сильнее, чем его товарищ.

— Ну погоди! — кричал Витька-студент, схватив своего напарника за грудки. Драка, казалось, была неизбежна, но, увидев возвращающихся сержантов, они утихомирились и уже готовы были разойтись с миром, не выясняя отношения кулаками.

— Вот те на! — пылая гневом, с возмущением крикнул сержант Филимонов. — А я-то вас пожалел, не стал нагружать работой!

— Обормоты! — сердито сказал Безгодков. — Что делать с ними будем, Филя? До них, кажется, ничего не дошло. У этих взрослых олухов дурь в голове!

— Это, Рыжий, либо солнечный удар, либо воспаление оболочки мозгов! — с насмешкой произнёс сержант Филимонов. — У них сейчас такой диагноз, что поможет только усиленная трудотерапия с повышенной нагрузкой, которая поставит на место их перегретые на солнце головы.

— За цементом их вниз надо, Филя, отправить. Пусть прыть свою поубавят и силу покажут.

Бойцы стояли ошарашенные, боясь промолвить лишнее слово в своё оправдание. Филимонов посмотрел прямо им в глаза, недовольно поморщился, а потом строго и жёстко сказал:

— Ну вот и перебесились. А сейчас вам вводная: «Внизу идет бой, есть раненые. Ваша задача вытащить из боя и доставить на выносной пост двух раненых!» Мешки с цементом весят по пятьдесят килограмм, плюс ваше снаряжение. Как раз нормально, чтобы изобразить раненых. Уяснили задачу?

— Так точно! — подавленно, уныло, но в один голос ответили бойцы, глядя на сержанта. По выражению его лица они поняли, что он ещё что-то намеревается сказать, поэтому не двигались с места.

Некоторое время царило молчание, которое нарушил сам Филимонов:

— А вот ты, студент, заруби у себя на носу: тебе налево и направо бросаться нецензурной лексикой, хотя она порой наиболее убедительная, не к лицу! Я сам иногда ругаюсь матом, но в самом крайнем случае! Для образованного и интеллигентного человека она ни к селу ни к городу. Ты, студент, должен быть образцом культуры, поэтому даже в состоянии стресса, раздражения, в споре не должен прибегать к подобным выражениям. Сделав паузу, Филимонов посмотрел на рядового Петручука и добавил:

— Миколе можно. Он из далёкой полтавской деревни, а там даже младенцы разговаривают матом, — усмехнулся сержант.

Рядовой Петручук сначала с изумлением поглядел на сержанта, потом переглянулся с Витькой-студентом и обиженно произнёс:

— Напрасно Вы так, товарищ сержант! У нас в деревне меньше ругаются, чем в городе. Я сам никогда не матерился, так меня воспитали мои родители.

— Опять двадцать пять… Я им про Фому говорю, а они — про Ерёму. Всё! Хватит обсуждать! Вперёд, выполнять моё распоряжение! И побыстрее! Время даю — час! — громко приказал сержант Филимонов.

— Цемент в командирской машине. Файзуло выдаст, — добавил сержант Безгодков.

Через час Безгодков с Филимоновым убедились, что с поставленной задачей молодые бойцы справились, потратив всего лишь около пятидесяти минут. От них пахло потом, обмундирование промокло, но лица всё же были довольные. Раздав цемент по объектам, оставив только часть у себя, рядовые Петручук с Самойловым усердно принялись за работу. Несмотря на недавнюю ссору и драку, работали дружно, у них даже появился азарт соревнования, желание быть первым, оправдать себя делом, а не словом перед своим командиром. Закончив оборудование позиции, в ожидании сержанта Филимонова они в изнеможении сели на камни в тень, упёршись спинами в только что сложенную стенку. Прижавшись плечами друг к другу, они уже вели себя как лучшие друзья, рассказывая о доме, о своих родных и близких. Солдаты чувствовали усталость в мышцах от изнурительной работы под испепеляющим зноем. Но, кроме усталости, было и чувство радости от уверенности, что на этот раз сделали всё правильно. Петручук сидел утомлённый и сосредоточенный, но с приятной легкостью на душе.

Витька-студент, сделав такое грандиозное, по