— Сейчас проверю, — Буало набрал код на коммуникаторе, но ответа не было, экран оставался темным. — Не отвечает…

В этот момент дверь открылась и на пороге появился искомый Верещагин, а из-за его плеча выглядывала Барбара.

— Добрый день! — радостно сказала она. — С наступающим всех. Вы забыли, что сегодня праздник?

— И в самом деле… — Карвер взглянул на часы и охнул: — Меня жена убьет!

Тем не менее он остался сидеть.

— Тогда я предлагаю не затягивать дебаты, — госпожа Редфилд посмотрела на каждого из присутствующих.

Буало поежился. Ему показалось, что по спине пронесся ледяной сквознячок.

— Думаю, надо отправить пару патрульных наблюдать за домом мадам Руссо, — сказал Карвер.

— Отлично. Я думала поставить там амулет наблюдения, но, к сожалению, горы экранируют сигнал.

— Вот только мне непонятно, — спросила Барбара, — почему она вообще ушла с праздника?

— Заранее договорилась о встрече? — предположил Буало.

— А какой смысл договариваться именно на тот вечер, когда запланирована общая вечеринка?

— Ну, чтобы создать себе алиби…

— Все равно непонятно — мадам Руссо что, знала, что убьет этого человека? Тогда почему воспользовалась таким… неубедительным оружием? Этот шар мог соскользнуть, удар оказался бы не смертельным, да просто сил бы у нее не хватило!

— Вообще говоря, вопрос очень правильный. И в самом деле, зачем Флора ушла с ужина, да еще и тайком? — Лавиния с интересом смотрела на Барбару. — У тебя есть предположения?

— Мне кажется, что ее кто-то вызвал. Может быть, убитый, а может быть и кто-то другой.

— Каким образом? Коммуникатором она не пользуется, это мы знаем.

— Магический вестник?

— Его должны были заметить соседи по столу.

— Так мы же об этом не спрашивали! — воскликнул Карвер. — А если задать правильный вопрос, то можно получить ответ! Мишель, мы знаем, кто сидел рядом с мадам Руссо?

Буало полез в компьютер за протоколами допросов свидетелей, почесал затылок и сказал:

— Рядом — мадам Фернье, напротив Минна Шмидт.

— Давайте горничную вызовем сюда, а к секретарю можно сходить, — предложила Лавиния.

— Я схожу, — вызвался Алекс.

Минна Шмидт пришла в кабинет начальника службы безопасности минут через пять. Ее остренький носик подергивался от любопытства, глаза блестели.

— Присаживайтесь, Минна, — Буало вежливо предложил девушке стул. — Я вас оторвал от работы на минуту, у меня всего пара вопросов.

— Ой, да пожалуйста! Я, можно считать, уже всю работу сделала, там мелочи остались, их и Жюли докончит. Спрашивайте, господин Буало.

— Скажите, Минна, вы ведь девушка наблюдательная?

— Конечно, господин Буало, горничной по-другому нельзя! Есть ведь такие гости, что не дай боги что-то сдвинуть в комнате, хоть баночку с кремом переставить, сразу скандалят. Так что мы сразу примечаем, что как.

— Отлично. Тогда давайте вспомним тот праздничный ужин в честь открытия сезона…

Увы, вся наблюдательность Минны Шмидт оказалась совершенно бесполезной: во время ужина она ничего необычного не заметила, а сразу после горячего ушла танцевать. Буало ласково с ней попрощался и выпроводил; остальные сыщики вышли из-за полога незаметности, который должен был скрыть их присутствие от любопытной горничной, и Лавиния сказала:

— Давайте посмотрим, кто еще сидел рядом, может, не прямо напротив, а чуть в стороне. Конечно, получить магвестник — дело одного мгновения, вполне мог никто ничего и не заметить.

Мишель снова полез в компьютер.

— Мадам Руссо и Минна сидели с правого края стола, дальше была стена с окном. Слева от Минны был… ага, Дени Ранье из детского клуба, потом Фонтен, потом Жак, консьерж…

— Думаю, достаточно. Зовите господина Ранье.

Когда Верещагин вернулся в кабинет начальника службы безопасности, его даже не сразу заметили: там шло жаркое обсуждение результатов допросов.

— А я говорю, он что-то скрывает! — кипятился Карвер.

— По-моему, он был абсолютно искренен! — твердо возражала Барбара.

Госпожа Редфилд сидела в углу, покачивая туфельку на большом пальце ноги, маленькими глотками пила кофе и улыбалась.

— У меня информация! — громко сказал Алекс, перекрикивая шумную дискуссию.

— Очень хорошо! — Лавиния перестала развлекаться и выпрямилась, спорщики замолчали. — Рассказывайте. Секретарша что-то видела?

— Да, теорию Барбары она подтвердила. На мгновение на руку мадам Руссо села белая птичка, если бы Луиза не смотрела на нее в этот момент, не заметила бы.

— Значит, был магвестник… он-то и вытащил нашу даму с праздника. Интересно было бы узнать, от кого именно, но это, боюсь, только у нее самой и можно выяснить, — вздохнул Карвер. — А как славно было бы прийти к Перелому года с закрытым делом!

— Вряд ли получится, если учесть, что до Перелома осталось… — взглянув на часы, Лавиния покачала головой, — меньше девяти часов. Кстати, кто-нибудь помнит, во сколько сегодня коктейль?

— В восемь, — ответил Алекс.

— Тогда я предлагаю разойтись. Эдмонд, я с вами вместе дойду до стражи и проверю щиты на камерах. Что же касается мадам Руссо, то, возможно, сегодня вечером у нас будет дополнительная информация.

Некоторое ощущение дежа вю посетило Алекса, когда он, в смокинге, белоснежной рубашке и галстуке-бабочке спустился в лобби отеля на праздничный коктейль. Потом он сообразил, что всего неделю назад точно так же стоял с бокалом шампанского в руке, а вокруг были те же самые люди. Ну, наверное, дамы блистали другими нарядами и драгоценностями, но кто же это помнит, кроме них самих?

Его юные спутники, светски улыбаясь, пили сок. Стасу и Сержу компания была не нужна, хватало друг друга, и они шушукались в сторонке. Катерина о чем-то беседовала с Соней Мингард, и ее комментарии уже не раз заставили оперную диву давиться смехом.

— Не скучаете? — негромко спросила Барбара из-за его левого плеча.

— Уже нет, — ответил Алекс, поворачиваясь. — Вы очень красивая сегодня!

— Спасибо. Я старалась!

Молодая женщина и в самом деле была необыкновенно хороша в платье из серебристых кружев. Каким-то хитрым образом свои довольно короткие волосы она ухитрилась поднять в высокую прическу, в которой сияла рубинами не то заколка, не то корона. Открытые плечи прикрывал палантин из драгоценного соболя.

— Признаюсь, — Верещагин приблизил губы к самому ее уху и прошептал, — Днем на трассе вы были совершенно обворожительны. Совсем по-другому, но обворожительны, и я не могу решить, тогда было лучше или сейчас.