Но остальные тут же загалдели:

– Да ладно, дед! Они нам хоть расскажут, что снаружи все эти дни творится! Садитесь, ребятки! Ишь, худые! Сейчас поесть что-нибудь соберем.

Генри забормотал слова благодарности, кланяясь во все стороны. До него только сейчас дошло, что этот роскошный зал с высокими потолками на самом деле огромная кухня с несколькими очагами, заставленная башнями из котлов и заваленная мешками с какой-то провизией. Их с Джеттом усадили за стол и поставили перед ними миски с кашей, дали по ломтю хлеба. Генри без устали благодарил, а Джетт жался у него за плечом. Он, кажется, боялся рот открыть.

– Милочка, да ты просто кожа да кости! Ешь хорошо, а то замуж никто такую не возьмет! – жалостливо сказала кудрявая женщина в переднике и потрепала Джетта по щеке. Тот сжался и прошелестел:

– Да я, в общем, и не стремлюсь.

К счастью, никто, кроме Генри, его не услышал.

Когда они поели и им вручили кружки с чаем, Генри начал рассказывать, что видел на площади. Слуги ахали, прижимали ладони к щекам, наперебой обсуждали, как это все ужасно, и Генри решил воспользоваться их хорошим отношением, чтобы кое-что выяснить.

– А у вас во дворце такой темноты раньше не бывало? Ну, такой… страшной?

Все переглянулись.

– Была, – наконец проскрипел старик, который вначале ворчал на них, а теперь с интересом слушал новости. – Говорят, еще во времена короля Моргана, сына благородного Ингвара, ночная тьма во дворце стала гуще, чем в других местах, будто бы в наказание за то, что он был плохим королем. Так мне мой дед рассказывал.

– Может, и наврал твой дед, – встрял какой-то мужчина. – Сказок-то в те времена уже не писали, точно никто не знает.

– Деду его дед рассказывал, а при нем все это и было! – с жаром возразил старик. – Словом, слушайте-ка меня, ребятки. Когда корону потеряли, первая тьма во дворце и появилась – кто ее знает почему, да только крепла она потом с каждым годом, но тихонько, незаметно. А сильнее всего на моей памяти она в последние десять лет стала.

– Вот это правда! – загалдели отовсюду. – Ночью и раньше страшновато было выходить, но с тех пор стало совсем невмоготу, как будто в темноте прячется кто-то! Ну да мы привыкли уже. Король сказал, что нет там никого и бояться нечего.

– А что такого десять лет назад случилось? – спросил Генри. Он вдруг вспомнил, что почти все, с кем он говорил во дворце, упоминали про какое-то ужасное событие десятилетней давности, но он впервые слышал, что тьма усилилась именно после него.

Слуги не ответили, только неловко переглянулись. Наконец кудрявая женщина сказала:

– Про это нам даже между собой говорить не положено.

– Какая разница, когда началось? Главное, что тут в последние дни творится, – перебил старик. – Тьма все гуще становится и будто силы из нас вытягивает. Король, говорят, уже и с кровати не встает, да и мы еле ноги таскаем. Работать вообще не хочется.

– Ну, то есть нам и всегда не очень хотелось, но тут уж особенно, – вставил кто-то из слуг. – Хорошо все-таки, что господин Уилфред вас привел. Вы тут недавно, так что пока вон какие бодренькие. Все, пора за дело браться. Вот вам первое задание: надо котлы почистить.

Следующие несколько часов они с Джеттом работали за всех, а остальные, не поднимаясь из-за стола, давали им указания.

– Когда ты сказал, что мы идем во дворец, я представлял нашу жизнь несколько более шикарной, – проскрипел Джетт, домывая горы посуды, которая, судя по всему, копилась не один день.

– Это ненадолго, надо просто усыпить их бдительность, – выдохнул Генри, сваливая у очага наколотые дрова. – А корону мы еще до заката найдем.

– До заката, – проворчал Джетт. – Как будто мы тут его увидим.

Он был прав: полукруглые окна кухни выходили в сад, и там небо по-прежнему было темно-серым, за весь день оно даже оттенок не сменило. Генри вернулся к колке дров в маленьком, окруженном садом внутреннем дворике. Он почти закончил, когда его окликнули:

– Эй, Гуннар!

Он сначала даже не понял, что обращаются к нему, но когда позвали снова, вспомнил, что назвался этим именем, потому что слышал, как Уилфред назвал так одного из охранников.

– Гуннар, что-то спать хочется. Мы пойдем отдохнем, а вы работайте. Вам сказали, что делать.

– Да, госпожа, – смиренно отозвался Генри, возвращаясь на кухню. Кудрявой женщине это обращение понравилось, и она, на прощание благосклонно потрепав Генри по фальшивым волосам, удалилась. Вслед за ней сонно потянулись остальные.

Как только кухня опустела, Джетт швырнул тряпку в угол и рухнул на табуретку. Но отдохнуть Генри ему не дал, он уже мчался к двери, и Джетт поплелся за ним.

Дорогу в тронный зал Генри нашел быстро – и сразу понял, что все не так просто, как он надеялся. Перед дверью стояли четверо стражей, их золотые куртки поблескивали в свете факела, который самый рослый держал в руках. При виде Генри и Джетта все четверо подозрительно зашептались.

– Это вы, что ли, новые слуги? – разглядывая их с головы до ног, поинтересовался человек с факелом. Кажется, результаты осмотра показались ему довольно жалкими.

– Я и не думал, что вы про нас слышали, – нарочно хриплым голосом сказал Генри.

– Во дворце слухи быстро разносятся. Чего вам тут надо? Подежурить за нас решили? – презрительно спросил один из стражей. – Видели мы этих людей снаружи – грубияны, дикари и тупицы. И как вас только сюда пустили!

Остальные согласно зашумели, и Генри понял, что воспоминания о выходе с королем на площадь у них еще свежие.

– Мы просто хотели взглянуть на тронный зал, – пробормотал Генри и сразу понял: не позволят.

– Идите-ка лучше обратно на кухню, пока мы вам по шее не дали, – фыркнул рослый. – После того как тут варварство учинили, в этот зал дозволено заходить только с письменного разрешения короля, а уж вам он его точно не давал.

– Варварство? – переспросил Генри. Такого слова он не знал.

Стражники переглянулись, и один из них протянул:

– Ладно, раз уж вам так интересно… Там на потолке такая штука странная висела, люстра называется. Недавно она сиять начала, будто солнце, прямо колдовство какое-то! А на следующую ночь кто-то всю ее разбил. Одно слово – варвары! Штука-то старинная была. Король расстроился и велел круглые сутки сторожить, вдруг еще и трон умыкнут или на стенах чего напишут.

Генри замер. Кому понадобилось разбивать люстру, которую зажгла Агата?

– Ужас, что ни говори, – со значением покивал другой стражник. Кажется, стоять здесь было довольно скучно, и он был не против поболтать. – И как рука на такое ценное добро поднялась!

– Нашли кому дворцовые тайны выбалтывать! – строго перебил рослый. – Такую честь еще заслужить надо, а эти заморыши пусть котлы отчистят, а потом уже нос суют, куда не надо! А ну брысь отсюда!