– Чтоб меня черти взяли! – только и сказал Роджер.

Трудно проявлять гостеприимство и развлекать гостя, который только что заявил, что совершил двойное убийство. В самом деле, светский разговор о погоде или новинках литературы может показаться такому человеку откровенным издевательством, в то время как вопросы по сути дела и попытка выяснить детали произошедшего могут быть истолкованы им как неуместное любопытство. Остается только надеяться, что читатели поймут, каких трудов стоило Роджеру разрешить эту ситуацию наилучшим образом.

– Вы действительно это сделали? – вежливо спросил вышеупомянутый джентльмен, пытаясь взять свои чувства под контроль и передавая гостю одну из пивных кружек, принесенных хозяином гостиницы. – Что ж, в любом случае – ваше здоровье!

– Ваше! – откликнулся сделавший чистосердечное признание убийца и приник губами к кружке в надежде обрести с помощью ее содержимого желанное успокоение.

– Может, присядете? – пробормотал Роджер, продолжая автоматически демонстрировать вежливость.

– Благодарю.

Трое мужчин опустились на стулья и некоторое время в полном молчании смотрели друг на друга.

– Очень надеюсь, что инспектор появится здесь в самое ближайшее время, – произнес Роджер, стараясь хоть чем-то помочь гостю.

– Правда?

– Да, я так думаю.

– Понятно…

Снова установилось тягостное молчание. Роджер со значением посмотрел на Энтони, но тому определенно нечего было сказать, поскольку ситуация оказалась выше его понимания.

Впрочем, то же самое относилось и к Роджеру, но он, образно говоря, вновь храбро бросился на укрепления.

– Давно ждете? – осведомился Роджер с ноткой отчаяния в голосе.

– Не очень.

– Вы не расстраивайтесь. Уверяю вас, он будет здесь с минуты на минуту.

– Понятно…

И в комнате вновь повисла зловещая тишина.

– Послушайте, – продолжил Роджер с еще большим отчаянием в голосе. – О чем бы таком нам всем поговорить?

Вудворт слабо улыбнулся.

– Ситуация и впрямь странная. Особенно для вас, джентльмены, – заметил он.

– Чертовски странная, – с готовностью согласился Роджер. – Честно говоря, я не знаю, как следует поступать в подобных случаях. И если на этот счет существуют какие-то правила этикета, то я не имею о них ни малейшего представления. Но как бы то ни было через минуту нам принесут ужин. Быть может, мне сказать прислуге, чтобы принесли ужин и для вас?

– Право, не знаю. Еще неизвестно, как посмотрит на это инспектор.

– Полагаю, он в любом случае позволит вам немного подкрепиться. Вне зависимости от того, как поступит с вами после. Короче говоря, когда придет служанка, я закажу еще одну порцию. Кстати, если вам не хочется разговаривать, почитайте утреннюю газету. Она там, на столике.

Колин Вудворт снова улыбнулся кузенам слабой улыбкой.

– Благодарю, – откликнулся он и с отсутствующим видом начал просматривать газетный номер, по непонятной причине держа его вверх ногами.

– Пожалуй, сейчас самое время вымыть руки, – с деланой беспечностью проговорил Роджер. – Энтони, ты идешь?

С этими словами кузены вышли из комнаты.

– Ты об этом знал? – спросил Энтони, когда они уединились в одной из четырех арендованных ими спален.

– Не сыпь мне соль на рану, – простонал Роджер. – Мое решение куда изящнее и уж конечно логичнее. Черт возьми, я просто не могу поверить, что допустил такую ошибку! И невольно задаюсь вопросом, уж не приснилось ли все это молодому Вудторпу.

– Нормальный человек не может не знать, убил он кого-то или нет, – наставительно сказал Энтони.

– Да, думаю, что не может. О таком не забудешь, даже если очень захочешь, не правда ли? Поэтому могу сейчас сказать только одно: чтоб этого парня черти взяли! Выходит, в расследовании этого дела я второй раз прихожу к неправильному решению. И мне, честно говоря, не хочется возвращаться в эту чертову гостиную. Лучше посидим пока здесь, покурим и поговорим об Ибсене.

– Но прежде я схожу на кухню и закажу еще одну порцию, – произнес Энтони и ненадолго покинул спальню.

Через двадцать минут в спальню постучала служанка и сообщила, что ужин подан. Так что кузенам, хоть и без большого желания, пришлось спуститься в гостиную.

На этот раз гость показался менее скованным, так как старался, по возможности, поддерживать застольный разговор, каким бы дурацким он ни был. Тем не менее Роджер испытал огромное облегчение, когда десятью минутами позже в гостиной появился Морсби. Он не хотел, чтобы молодого Вудторпа отправили в тюрьму, поскольку тот определенно ему нравился, но ситуация представлялась очень и очень непростой.

Вудторп вскочил на ноги, как только в гостиной отворилась дверь.

– Инспектор, – сказал он, вновь обретая скованность манер и речи. – Я ждал вас, чтобы довести до вашего сведения, что я решил сдаться властям, так как повинен в убийстве миссис Вейн и Медоуза.

Морсби с минуту гипнотизировал его холодным взглядом. Потом закрыл за собой дверь.

– Убили, значит? Обоих… – произнес инспектор лишенным эмоций голосом. – А я все думал, кто это сделал?.. Оказывается, вы, мистер Вудторп, не так ли?

– Совершенно верно.

– Ясно… – протянул инспектор, неожиданно смягчившись. – Что ж, мальчишки остаются мальчишками, и с этим ничего не поделаешь. Кстати, что у нас сегодня на ужин, мистер Шерингэм?

– Х-холодная телятина и салат, – запинаясь, произнес Роджер, чрезвычайно озадаченный происходящим. Ему не приходилось еще видеть, как опытный инспектор полиции арестовывает убийцу, но разворачивающаяся перед ним сцена определенно выбивалась из созданной его воображением картины.

– Будем надеяться, что сегодня нам подадут салат получше, нежели вчера вечером, – заметил инспектор с прокурорскими нотками в голосе и занял предназначавшееся ему за столом место.

Роджер не был единственным человеком, которому данная сцена представлялась, если так можно выразиться, неправильной.

– Вы что же, не будете арестовывать меня, инспектор? – в замешательстве спросил Вудторп.

– Всему свое время, сэр, всему свое время, – ответил инспектор, накладывая себе на тарелку телятину. – Сначала дело, потом развлечения, но еда в любом случае предшествует и тому, и другому.

– А хорошая выпивка предшествует еде, – пробормотал Роджер, постепенно возвращаясь к привычной, сдобренной легкой иронией манере разговора. Ему вдруг показалось, что он различил крохотный лучик света во внезапно сгустившейся тьме.

Вудторп опустился на свое место.