Удивлённый лорд Джулиан поднялся по трапу. Взглянув в тусторону горизонта, куда ему указывал капитан, он ахнул от изумления. Не болеечем в трёх милях к западу от них лежала земля, тянувшаяся ярко-зелёной полосой.А милях в двух со стороны открытого океана шли три огромных белых корабля.

— На них нет флагов, но это, конечно, часть ямайскойэскадры, — спокойно сказал Блад. — Мы встретились с ними на рассвете,повернули, и с этого времени они начали погоню. Но так как «Арабелла» четыремесяца была в плавании, то у неё слишком обросло дно и она не может развитьнужную нам скорость.

Волверстон, засунув огромные руки за широкий кожаный пояс, свысоты своего роста насмешливо взглянул на лорда Джулиана.

— Похоже, что вам, ваша светлость, придётся ещё разпобывать в морском бою до того, как мы разделаемся с этими кораблями, —сказал гигант.

— Об этом как раз мы сейчас и беседовали, —пояснил капитан Блад. — Я считаю, что мы не можем драться в такихнеблагоприятных условиях.

— К чёрту неблагоприятные условия! — вскричалВолверстон, упрямо выставив свою массивную челюсть. — Для нас такиеусловия не новость. В Маракайбо они были ещё хуже, но мы всё же победили изахватили три корабля. Вчера, когда мы вступили в бой с доном Мигелем,преимущество тоже было не на нашей стороне.

— Да, но то были испанцы.

— А эти лучше? Неужели ты боишься этого неуклюжегобарбадосского плантатора? Что тебя беспокоит, Питер? Ты ещё ни разу не вёл себятак, как сегодня.

Позади них грохнул пушечный выстрел.

— Это сигнал лечь в дрейф, — тем же равнодушнымголосом заметил Блад и тяжело вздохнул.

И тут Волверстон вскипел.

— Да я скорее соглашусь встретиться с Бишопом в аду,чем лягу в дрейф по его приказу! — вскричал он и в сердцах плюнул напалубу.

Его светлость вмешался в разговор:

— О, вам нечего опасаться полковника Бишопа. Учитываято, что вы сделали для его племянницы и для меня…

Волверстон хриплым смехом прервал лорда Джулиана.

— Вы не знаете полковника, — сказал он. — Ниради племянницы, ни ради дочери и ни ради даже собственной матери он неоткажется от крови, если только сможет её пролить. Он — кровопийца игнусная тварь! Нам с капитаном это известно. Мы были его рабами.

— Но ведь здесь же я! — с величайшим достоинствомсказал его светлость.

Волверстон рассмеялся ещё пуще, отчего его светлость слегкапокраснел и вынужден был повысить свой голос.

— Уверяю вас, моё слово кое-что значит в Англии! —горделиво сказал он.

— Так то в Англии! Но здесь, чёрт побери, не Англия!

Тут грохот второго выстрела заглушил его слова. Ядрошлёпнулось в воду неподалёку от кормы.

Блад перегнулся через перила к белокурому молодому человеку,стоявшему под ним у штурвала, и сказал спокойно:

— Прикажи убрать паруса, Джереми. Мы ложимся в дрейф.

Но Волверстон, быстро нагнувшись над перилами, проревел:

— Стой, Джереми! Не смей! Подожди! — Он резкоповернулся к капитану.

Блад с грустной улыбкой положил ему на плечо руку.

— Спокойно, старый волк! Спокойно! — твёрдо, нодружески сказал он.

— Успокаивай не меня, а себя, Питер! Ты сумасшедший! Ужне хочешь ли ты отправить нас в ад из-за твоей привязанности к этой холодной,щупленькой девчонке?

— Молчать! — закричал Блад, внезапно рассвирепев.

Однако Волверстон продолжал неистовствовать:

— Я не стану молчать! Из-за этой проклятой юбки ты сталтрусом! Ты трясёшься за неё, а ведь она племянница проклятого Бишопа! Клянусьбогом, я взбунтую команду, я подниму мятеж! Это всё же лучше, чем сдаться ибыть повешенным в Порт-Ройяле!

Их взгляды встретились. В одном был мрачный вызов, в другом —притупившийся гнев, удивление и боль.

— К чёрту говорить о чьей-либо сдаче. Речь идёт обомне, — сказал Блад. — Если Бишоп сообщит в Англию, что я схвачен иповешен, он заработает славу и в то же время утолит свою личную ненависть комне. Моя смерть удовлетворит его. Я направлю ему письмо и сообщу, что готовявиться на борт его корабля вместе с мисс Бишоп и лордом Джулианом и сдаться,но только при условии, что «Арабелла» будет беспрепятственно продолжать свойпуть. Насколько я его знаю, он согласится на такую сделку.

— Эта сделка никогда не будет предложена! —зарычал Волверстон. — Ты окончательно спятил, Питер, если можешь дажедумать об этом!

— Я всё-таки не такой сумасшедший, как ты. Погляди наэти корабли. И он указал на преследовавшие их суда, которые приближалисьмедленно, но неумолимо. — О каком сопротивлении можешь ты говорить? Мы непройдём и полумили, как окажемся под их огнём.

Волверстон замысловато выругался и вдруг внезапно смолк,заметив уголком своего единственного глаза нарядную фигурку в сером шёлковомплатье. Они были так поглощены своим спором, что не видели спешившей к нимАрабеллы Бишоп, а также Огла, который стоял несколько поодаль в окружении двухдесятков пиратов-канониров.

Но Блад, не обращая на них внимания, повернулся, чтобы взглянутьна мисс Бишоп. Он удивился тому, что она рискнула сейчас прийти на квартердек,хотя ещё вчера избегала встречи с ним. Её присутствие здесь, учитывая характерего спора с Волверстоном, было по меньшей мере стеснительным.

Милая и изящная, она стояла перед ним в скромном платье изблестящего серого шёлка. Её щёки покрывал лёгкий румянец, а в ясных карихглазах светилось возбуждение. Она была без шляпы, и утренний бриз ласковошевелил её золотисто-каштановые волосы.

Капитан Блад, обнажив голову, молча приветствовал еёпоклоном. Сдержанно и церемонно ответила она на его приветствие.

— Что здесь происходит, лорд Джулиан? — спросилаона.

Как бы в ответ на её вопрос послышался третий пушечныйвыстрел с кораблей, которые она удивлённо рассматривала. Нахмурив брови,Арабелла Бишоп оглядела каждого из присутствующих мужчин. Они угрюмо молчали ичувствовали себя неловко.

— Это корабли ямайской эскадры, — ответил ей лордДжулиан.

Но Арабелле не удалось больше задать ни одного вопроса. Поширокому трапу бежал Огл, а за ним спешили его канониры. Это мрачное шествиенаполнило сердце Арабеллы смутной тревогой.

На верху трапа Оглу преградил путь Блад. Его лицо и всяфигура выражали непреклонность и строгость.

— Что это такое? — резко спросил капитан. —Твоё место на пушечной палубе. Почему ты ушёл оттуда?