В-третьих, я готов на год отказаться от кофе и алкоголя, если эта ракета не поднята с террасы и не припрятана среди коралловых рифов плоской верхушки стратовулкана. Скорее всего, там же до лучших времен покоится и бывший «робот».

Наконец, в-четвертых, я абсолютно неуверен в смене профиля деятельности «дайверов» под предводительством Дастина. Пройдет полгода, год или полтора, и они, прикупив на распродаже очередной буксир, наведаются в знакомый район с целью забрать свой дорогостоящий улов.

Почему я это знаю? Да потому что не было в их лицах вселенской трагедии и вековой печали – бессменных атрибутов внешности на похоронах заветной мечты. Были усталость с огорчением от временной неудачи, терпение с надеждой… А безнадеги не чувствовалось.

Вы спросите, почему я не спешу докладывать о своих умозаключениях генералу Горчакову? Наверное, потому, что чрезвычайно обозлен и на наглых американцев, и на наших господ политиков за черствость и готовность простить любое преступление за лояльность к их собственным преступлениям.

Конечно же, пройдет несколько дней, и я остыну. Остыв, вспомню о тысячах ни в чем не повинных людей, в первую очередь страдающих от жестокости безмозглых террористов. Вспомню, четко изложу свои мысли на бумаге и отправлюсь к Горчакову.

А уже на следующий день буду отрешенно смотреть в иллюминатор самолета и выстраивать план поиска и извлечения из воды опасной штуковины под названием «жидкостная двухступенчатая баллистическая ракета Р-29 с ядерной разделяющейся головной частью»…