Я наблюдал, как у него расширяются глаза. Он откинулся на спинку пассажирского сиденья, стиснув на коленях шляпу и ксивник. Губы под усами округлились от ужаса.

— Нет, Джозеф! — выпалил он. — Вовсе нет! Ты поэтому здесь? Ты вправду думаешь, что мы с Дайлис на такое способны?

— Ну… — начал я и вдруг понял, что на самом деле ничего такого не думаю. Сила его потрясения меня в момент разубедила. Я выказал себя идиотом, чертиком на палочке, паяцем.

— Я — да, я сегодня утром лечу в Штаты, — продолжил Крис, воспользовавшись моим молчанием. — По делам. Но один. Остальные пробудут выходные здесь, в Квестер-Лодже.

Я ему поверил. Кошмар какой-то. Я собрал все свои силы для нелюбезного отступления:

— Значит, ты едешь, а они нет?

— Точно. Пока никто из них не едет.

— Что значит пока?

— Потом, может быть, ко мне приедет Дайлис. Посмотрим.

— На что посмотрим?

— О господи. — Он фыркнул и покачал волосатой головой. — Я вообще-то не могу объяснить. Но дети, если и поедут, то не раньше Рождества. И не навсегда, Джозеф! Я бы такого ни за что не сделал!

— Извини, — тупо сказал я, открыл дверь и вывалился на землю. Мокрую. И вдобавок грязную.

— Джозеф! Ты что? — крикнул Крис.

— Не ходи за мной, — прорычал я, вставая и отряхиваясь. — И не исчезай. Сейчас приду.

Я отошел ярдов на двенадцать и высвободил свой переполненный кран. На холодном утреннем воздухе пар объял меня, точно я собирался на сцену с группой «Спинномозговая пункция». Облегчившись, я стряхнул капли, застегнул ширинку и посмотрел на часы. 6.15. Послышался скрип тележки, и я махнул изумленному молочнику, звоном монеток сигнализируя о своих добрых намерениях.

— Бутылку молока со сливками, пожалуйста, — попросил я, улыбаясь так, будто всю жизнь только и делал, что охотился за молочниками по обочинам грунтовок. Потом я вспомнил о своем новом товарище и сказал: — Нет, лучше две.

Молочник уехал, а я поплелся к «тойоте», держа в руках по бутылке и раздумывая, что бы теперь сказать.

Или:

— Хорошая мысль! — возгласил Крис, едва я открыл водительскую дверь. Пока меня не было, он нашел себе занятие. Из сумки вытащил две глиняные кружки и какой-то приборчик, который воткнул в гнездо прикуривателя. Крис был погружен в раздумья. Вроде бы железки его успокаивали.

— Отличный прибор, — сообщил Крис. Он вытащил пластиковую бутылку, налил из нее воды в кружки и сунул прибор в ту, что ближе ко мне. — Если нетрудно, включи зажигание.

Я так и сделал, а он вытащил из кармана два чайных пакетика. Приборчик оказался миниатюрным кипятильником. В суссекской глуши Крис заваривал утренний чай. Да, хорошо быть технарем! Я прочистил горло и спросил:

— Слушай, ээ… Крис. А как ты узнал, что я здесь?

Он повозил мини-кипятильником в кружке.

— Углядел твою «тойоту» в зеркальце, когда сюда ехал, на шоссе сразу за девятой развязкой. Я не был уверен, что это ты, но заподозрил.

Тут я слегка огорчился, будто мне сказали, что никудышный из меня шпик. А дорога была совершенно кошмарная — сначала пришлось мучительно ползти через Перли и Каулсдон, прячась от пиллокомобиля за дюжиной машин, и следить за его фарами в темноте. К половине шестого к пропотевшим подмышкам добавилось колотье в боку. Эстер с Эстеллой вот-вот вернутся домой, и с минуты на минуту к ним придет Анджела. Я содрогался, стоило мне представить их разговор.

— Эстер, он не сказал, куда поедет?

— Нет, у него просто был очень встревоженный голос.

— Мобильник он оставил дома, как всегда. Надеюсь, ничего не случилось.

Я помнил, что мобильника у меня нет, а выйти у таксофона значило бы потерять из виду жертву. Я понимал, что возвращаться — полное безумие. Меня парализовала нерешительность, и я просто двигался вперед: просочился на шоссе М-23, откуда последовал в сторону Гэтвика. Я готовился в любую минуту свернуть за ними на повороте и растерялся, когда пиллокомобиль поехал прямо, не сворачивая. Может, они проскочили поворот? И куда они вообще едут?

— Я знал, что ты купил «пикник», потому что мне Джед рассказал. Какого цвета, и как внутри места расположены, и какая панель — в общем, все, что можно. Сам знаешь, как Джед умеет. — Тут он осекся и засопел, будто не хотел переходить границу личного пространства разговором о привычках моего сына. — В общем, это же ты ехал за нами по дороге от десятой развязки?

Я кивнул. После десятой развязки я еще полчаса ехал по узким грунтовкам и бетонкам, пока пиллокомобиль не исчез за воротами с табличкой «Квестер-Лодж. Загородный клуб и уединенное пристанище». Чуть ниже висела другая табличка: «Сегодня вечером — шоу фейерверков».

— Да, — сказал Крис. — Честно сказать, я запсиховал и ночью после фейерверка сходил на парковку, но тебя там, конечно, не было.

Не было, потому что к тому времени я уже нашел местечко, где можно было переночевать. Прежде чем устроиться на ночь, я съел сэндвич в тихом сельском пабе, а до этого позвонил Анджеле из старомодного телефона-автомата. Она взяла трубку раньше, чем пошли гудки.

— Джо?

— Ты мне не поверишь, но…

Она сказала, что я ненормальный. Я ответил — так и есть. Еще она сказала, что, когда пришла домой, услышала на автоответчике сообщение от Дайлис, которая звонила до прихода Эстер с Эстеллой.

— Сообщение совсем короткое: «Перезваниваю, как ты просил». Может, ты ей позвонишь?

— Нет. Если они собираются улетать, она мне ничего не скажет, а если нет, она решит, что я спятил, и разорвет договор насчет фамилий.

— Может, я позвоню?

— Под каким предлогом? Если она что-то замышляет, то сразу почует неладное.

— То есть ты хочешь там остаться и ловить их с поличным?

Но синица уже была в руках, и я нацелился на журавля в небе.

— Анджела, не могу я отсюда уехать, — прохныкал я. — Ну, не могу, пока сам не удостоверюсь, что они вернутся домой.

Вода в первой кружке быстро закипела.

— Я волновался, — сказал Крис, — так что встал пораньше и решил тебя поискать. Как-то вдруг просек, что ты можешь быть где-нибудь тут за воротами. А когда нашел, почел за лучшее поздороваться. — Он переложил кипятильник во вторую кружку, вытащил из первой чайный пакетик, налил в чай молока и протянул мне. Я глотнул и сказал:

— А теперь ты наверняка думаешь, что я псих.