Он подмигнул и улыбнулся. Белл не мог понять, насколько он серьезен.

— Я не разбираюсь в ювелирном деле.

— Но ведь детективу попадаются драгоценные камни, пусть даже только краденые.

Белл пристально взглянул на него.

— Откуда вы знаете, что я детектив?

Райкер пожал плечами.

— Соглашаясь поискать дорогой камень, я прежде всего проверяю, способен ли клиент за него заплатить.

— Детективы не богаты.

— Те, кто унаследовал деньги бостонских банкиров, богаты, мистер Белл. Простите, если вам покажется, что я вторгаюсь в вашу личную жизнь, но вы должны понять, что сбор информации о клиентах — существенная часть любого бизнеса. У меня небольшие операции. Я не могу тратить недели на поиски камня для клиента, который покупает глазами.

— Понимаю, — сказал Белл. — Но и вы поймите, почему мне это не по душе.

— Конечно, сэр. Но ваши тайны у меня в полной безопасности. Хотя я удивился, узнав, что вы, успешный детектив, бежите известности.

— Стараюсь не попадаться фотографам и портретистам.

— Но чем больше преступников вы ловите, тем известнее становитесь.

— Надеюсь, — сказал Белл, — только среди преступников за решеткой.

Райкер рассмеялся.

— Хорошо сказано, сэр. Но я слишком много болтаю. Официант ждет. Надо заказать обед.

Белл услышал, как позади Арнольд Беннет провозгласил:

— Я впервые обедаю в поезде, где есть меню. Великолепный обед, хорошо приготовленный и прекрасно поданный. Баранина непревзойденная.

— А вот и похвала, — сказал Райкер. — Может, заказать баранину?

— Ни разу не встречал англичанина, который разбирался бы в еде, — ответил Белл и спросил у официанта: — Мы еще в сезоне сельди?

— Да, сэр. Как вам приготовить?

— Поджарить. И можно попросить на завтрак икры?

— Утром будет другой ресторан, сэр. Его подцепят в Элкхарте. Но я оставлю немного икры на льду у проводника.

— Оставьте две порции, — сказал Райкер. — Сельдь вечером, икра сельди наутро. Что скажете, Белл, не распить ли нам бутылочку рейнского?

Официант отошел, и тогда Белл сказал:

— Вы превосходно говорите по-английски. Как будто это ваш родной язык.

Райкер рассмеялся.

— В меня вбили английский в Итоне. Отец отправил меня учиться в Англию. Он считал, что мне поможет вести дела, умение общаться не только с моими немецкими соотечественниками. Но скажите — кстати об отцах — как вам удалось остаться в стороне от банковского дела?

Зная от исследователей Ван Дорна, что отец Райкера был убит на бурской войне, Исаак отвечал уклончиво, чтобы разговорить Райкера:

— Мой отец был и до сих пор остается во главе бизнеса.

Он вопросительно посмотрел на Райкера, и немец сказал:

— Завидую. А у меня не было выбора. Отец умер в Африке, когда я только окончил университет. И если бы я не занялся бизнесом, дело развалилось бы.

— Судя по словам ювелира, вы преуспеваете.

— Отец научил меня всем хитростям. К тому же его хорошо знали на ювелирных фабриках и в мастерских. Его имя по-прежнему открывает двери, особенно здесь, в Америке, в Ньюарке и Нью-Йорке. Не удивлюсь, если встречусь в Сан-Диего с кем-то из его старых друзей. — Он снова подмигнул. — В таком случае покупатели «Тиффани» будут рады, если сумеют уехать из Сан-Диего, сохранив свои золотые зубы.

Шпион оправился от потрясения, которое пережил, увидев, как Белл прыгнул в «Твентис сенчури лимитед» на Центральном вокзале. Кэтрин Ди вскоре пустит в ход свои уловки в Ньюпорте, а он тем временем сумеет превратить неожиданное появление детектива в поезде в свое преимущество. Он привык к схваткам с правительственными агентами — английскими, французскими, русскими, японскими, а также с офицерами различных флотских разведок, в том числе американской, и придерживался очень невысокого мнения об их способностях. Но частный детектив — это новое затруднение, и он с некоторым опозданием понял, что этого противника стоит тщательно изучить, прежде чем делать ход.

Он был доволен, что приказал убить детектива Джона Скалли. Это потрясение сказалось на Белле, хотя рослый детектив хорошо это скрывал, проходя по поезду так, словно он тут хозяин. Может, убить и Белла? Это казалось необходимым. Вопрос в том, кто его заменит. Вернулся из Европы друг Белла Эббот. Тоже опасный и воинственный соперник, насколько ему известно, хотя уступает Беллу. Займется ли делом сам грозный Джозеф Ван Дорн? Или останется над схваткой? У него агентство с отделениями по всей стране, и один бог знает, что еще он может скрывать.

С другой стороны, с улыбкой подумал он, маловероятно, чтобы даже Бог знал обо всем, что скрывает тень.

— Мы по-прежнему проверяем китайцев, путешествующих с Арнольдом Беннетом. Но это потребует времени. То же с немцем, Шефером. Аналитический отдел не может ничего найти о нем, но, как вы сказали, мистер Белл, странно, что посольство покупает билет для торговца.

Агент Ван Дорна в одиночестве купе Белла торопливо докладывал во время остановки поезда в Сиракузах, где подцепляли новый паровоз и вагон-ресторан.

— Синг-Синг подтверждает рассказ Розании.

Розания не сбежал из тюрьмы, но, как и говорил, был помилован губернатором. Австралийский владелец золотой шахты оказался канадским мошенником, обычно продающим шахты в поездах, где показывал документы на права, не имеющие никакой цены и золотые самородки.

Локомотив свистнул — «вперед».

— Пора!

Белл сказал:

— Организуйте междугородную связь с мистером Ван Дорном на нашей следующей остановке в Восточном Буффало.

Через два часа, когда у ярко освещенного вокзала восточного Буффало они остановились поменять паровоз, Белла ждал детектив Ван Дорна; он провел его в кабинет диспетчера. Пока оператор соединял, Белл расспросил о последних новостях.

— Насколько можно понять из показаний всех свидетелей, Скалли разговаривал с рыжеволосой женщиной. Прилетел футбольный мяч и ударил его в плечо. Парни из колледжа окружили Скалли и принялись извиняться. Кто-то крикнул, что поезд отходит, и они все побежали к вагонам. Скалли лежал на спине, словно после сердечного приступа. Вокруг собралась толпа, люди пытались помочь. Подошел коп, стал вызывать врача. Потом прибежали вы. Потом парень из Нью-йоркской конторы. Потом вы побежали за «Лимитед», а какая-то женщина увидела кровь и закричала, а коп велел всем оставаться на местах. И очень скоро явилась толпа ван дорнов с блокнотами.

— А где рыжая?

— Никто не знает.

— Хорошо одетая, говорите?