– Эх ты, маленькая дурочка, – медленно произнес он, – почему ты раньше мне об этом не сказала?

Горечь и раздражение в его голосе были уже последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она невольно вскрикнула, отвернулась и выбежала из комнаты. Серина ворвалась в свою спальню и, хлопнув дверью, бросилась на кровать, содрагаясь от рыданий.

– Ставлю гинею, к ночи поднимется шторм, – сказал лорд Джиллинхэм, выглядывая из окна оранжереи.

– Зачем держать пари? Эта несносная жара и так не сулит ничего хорошего, – ответила Изабель.

Она сидела на низком мягком стуле перед распахнутым окном, выходившим к зеленым лужайкам. Оранжерея занимала не последнее место в архитектуре Мэндрейка, и здесь было очень красиво. Ее построили в эпоху правления королевы Анны. Архитектор расположил окна таким образом, что из одного открывался вид на море, а из другого на лужайки, и у присутствующих создавалось впечатление, будто они плывут в лодке, заполненной растениями и фруктами. В центре оранжереи бил маленький фонтан; маленький бассейн был покрыт белоснежными лепестками водяных лилий.

– Земля жаждет дождя, – заметил лорд Джиллинхэм.

Изабель раскрыла веер и стала лениво обмахиваться.

– Неужели ты не можешь говорить ни о чем другом, кроме погоды, Джилли? – недовольно проговорила она.

Маркиза, сидевшая с закрытыми глазами на соседнем стуле, вдруг поднялась.

– Как глупо, что я сказала всем, что вечером меня не будет дома, – произнесла она в пустоту, не обращаясь ни к кому из гостей – ни к Изабель, ни к Джилли, ни тем более к Николасу, который молча стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за Изабель.

– Сейчас, когда вы узнали, что Джастин ранен не серьезно, мэм, можно оповестить друзей, что вам будет приятно их развлечь.

Хэриет подошла к окну. Некоторое время она стояла молча. Легкий морской ветерок играл с ее платьем из муслина.

– Но разве мне хочется развлекаться? – спросила она. – Разве мне нужно видеть их сейчас? Эти люди всего лишь болтуны с куриными мозгами, которые едва ли стоят того, чтобы я называла их друзьями.

Голос маркизы звучал так жалобно, что Изабель невольно поднялась со стула.

– Вы расстроены, мэм, – ласково сказала она, – лучше всего вам сейчас отдохнуть. Вчерашние события вас сильно разволновали, это неудивительно.

Маркиза дотронулась рукой до лба.

– Да, да, я расстроена. Пойду к себе в комнату. И там... останусь одна... наедине с моими мыслями.

Она говорила как-то странно, с таким отчаянием, что Николас и Джилли сначала удивились, потом им стало неловко.

– О, но, мэм. – Изабель сделала попытку что-то сказать, но тут, не слушая ее, маркиза резко отвернулась и, пройдя через оранжерею, вошла в дом.

Все трое смотрели ей вслед, пока она не скрылась из виду; и только потом Изабель удивленно вскрикнула:

– Что с ней происходит?

– Боюсь, она явно не в себе, – ответил Джилли, – вчера вечером она особенно странно вела себя. Я подумал, что она похожа на пойманного зверя, я бы сказал, скорее, на тигра в клетке.

Изабель рассмеялась:

– О, Джилли, у тебя разыгралось воображение. Хотя действительно в последнее время маркиза не похожа на себя. Что вы на это скажете, Николас?

– Все из-за лорда Вулкана, – недовольно ответил Николас. – Глупый мальчишка, который примчался с дурной вестью о том, что маркиз мертв или смертельно ранен, мог довести до отчаяния любую мать.

– Я очень сочувствую маркизе, – согласилась Изабель. – А представьте, как бы переживала я, если бы проснулась до того, как нам уже сообщили хорошие новости.

– Это так на тебя похоже, Изабель, – заметил Джилли, – ты умеешь спасаться от любой неприятности. Кстати, а что с Сериной, о ней что-нибудь известно?

– Нет, – ответила Изабель, – я просто схожу с ума от того, что не поехала вместе с ней, когда она собралась в Лондон. Если бы только Серина предупредила меня, что собирается уехать, я бы, конечно, к ней присоединилась.

– Но ты же не помчалась бы верхом на лошади, – съязвил ее брат, – ваша светлость предпочли бы путешествие с комфортом.

– Если бы я, как Серина, узнала, что Джастин в беде, – оправдывалась Изабель, – я бы помчалась к нему на чем угодно, лишь бы добраться побыстрее, сколько бы испытаний ни выпало на мою долю.

Николас вздрогнул. Он был расстроен, а разговор Изабель о Джастине тем более не мог поднять ему настроение. Изабель взглянула на него, в глазах ее появился лукавый блеск.

– Если бы я не спала в ту минуту, когда сообщили о Джастине, я бы помчалась в самой быстрой карете. Николас, вы ведь отвезли бы меня, правда?

Он ответил не сразу, а когда он повернулся к ней, был мрачнее тучи:

– Нет, не повез бы, – произносил он голосом, полным злости, а Изабель удивленно подняла брови.

– Ну какой же вы неучтивый, Николас, – воскликнула она. – А Серина помчалась к нему без сопровождения, только с одним слугой, разве она умно поступила?

Николас разозлился еще больше.

– Кузина, к сожалению, поступила легкомысленно. Я от нее не ожидал ничего подобного. Надеюсь только, что вы, Изабель, и вы, Джилли, не станете всем рассказывать о ее необдуманном шаге.

Николас держался с таким достоинством, что это произвело впечатление даже на Изабель.

– Боже мой, Николас, – сказала она, – почему вы думаете, что Джилли и я станем сплетничать о Серине? Я люблю эту девушку, клянусь вам, но так, как поступила она, друзья не поступают. Она не захотела довериться мне. Я...

Изабель собиралась еще что-то сказать, но увидела, что к ним возвращается маркиза. Она зашла в оранжерею и опустилась на стул. Лицо ее сохраняло то же выражение безумной отрешенности.

– В доме невыносимо жарко, – сказала она, как бы считая, что от нее ждут объяснений причины ее возвращения. – Представляете, даже в Большом зале жарко, как в аду. Здесь больше воздуха, чем в других комнатах.

– Разве нельзя сказать лакеям, чтобы они принесли сюда кушетку, мэм? – предложила Изабель. – Если поставить ее у открытого окна, вы сможете уснуть и проснуться отдохнувшей.

– Уснуть! – вскрикнула маркиза. – Нет, Изабель, я не могу спать. У меня словно пожар в голове... что-то странное... непонятное, чудовищное состояние, которое я не могу объяснить.

Изабель взглянула на Николаса, как бы обращаясь за помощью, и он предложил:

– Позвольте мне провести вас в спальню, мэм. Думаю, вам все же необходимо отдохнуть.

– Нет, нет, – воскликнула маркиза, – я не могу, говорю вам, не могу!