— Не исключено. Вот только сомневаюсь, чтобы сотрудники агентства стали действовать без распоряжений сверху. В охотничьем домике висит портрет вице-короля, его лицо изуродовано черной краской. В первый момент я подумала, что это натворили слуги. А теперь понимаю, что сделать это мог князь Сваруп, которого страшно злит эта ситуация.

Колин посмотрел ей за спину, в скрытый тьмою сад.

— Попортить портрет могли и Сваруп, и Мирабаи — в приступе ярости, будучи убеждены, что это англичане убили князя Пратапа Рао. Но если гибель князя — часть правительственного заговора, придется признать, что никаких намеренных отравлений во дворце не происходит. Как вы сама считаете?

— Не могу ничего сказать. И про Родерика Эймса тоже. Не знаю, замешан он в эту историю или нет, но мне неспокойно. — Первин тяжело вздохнула. — Наверное, зря я так подробно рассказываю о прошлом. На деле мы с вами прежде всего отвечаем за безопасность князя Дживы Рао.

Колин забарабанил пальцами по длинному подлокотнику плетеного кресла.

— Если вы хотите знать ответ на вопрос, что больше похоже на правду: что в еду подсыпали яд или что она просто была несвежей, — возможно, Вандана сможет вам это разъяснить.

— Я попыталась к ней заехать по дороге сюда, но внутрь не попала. Привратники сказали, она больна, — не знаю, правда это или нет. Надеюсь, ее навестит доктор Эндрюс.

— Не переживайте! С Ванданой не может случиться ничего серьезного.

Ее покоробило от его уверенности.

— Почему?

— Утром я видел, как она скакала верхом мимо того места, где мы занимаемся йогой.

Первин вспомнила, что сказал врач о холере в деревне.

— Надеюсь, она не ездила туда, где много больных. А как быстро проявляются симптомы холеры?

— Деревня ее никогда не интересовала, так что за это можете не беспокоиться. Наверное, она просто ехала по дороге мимо деревни, к лесу. Она мне не раз говорила, что любит посещать храм Араньяни.

Опять Араньяни. За ужином Вандана говорила, что оставляет Араньяни приношения. Может, она повезла кому-то деньги. Но все это беспочвенные предположения.

— Давайте завтра вместе ее навестим. — Колин взял в руку чайник, и Первин подставила чашку, чтобы он наполнил ее заново.

— Возвращаясь к вопросу об образовании князя Дживы Рао, — сказала она. — Поскольку махарани не согласились с моими рекомендациями, они могут потребовать, чтобы дело передали в суд. Женщины, соблюдающие пурду, имеют право посылать в суд своих представителей; одним из них может быть мистер Басу, но он, полагаю, всецело встанет на сторону вдовствующей махарани.

— А кто будет говорить от лица Мирабаи? — Колин снова откинулся на спинку кресла и вгляделся в Первин. — Кто-то еще из обитателей дворца?

— Князь Сваруп не разделяет ее позицию. — Первин помолчала, подумала. — Я упоминала Адитью, придворного шута, который, по сути, является членом семьи, но у него нет достаточного веса, чтобы выступать в суде от лица княгини.

— Ну, вряд ли нам стоит лезть вон из кожи и помогать им после того, как они не согласились с вашим решением, которое мне представляется логичным. — Колин отпил чая. — Жаль, что у меня нет возможности повидаться с князем Дживой Рао. Всего восемь лет — и он достигнет совершеннолетия! Думаю, если мы позаботимся о его благе, он сделает то же самое для своего государства.

Он сказал «мы». Значит ли это, что он собирается и дальше приглашать ее сюда, чтобы она посещала Сатапур? Или он думает, что она станет помогать махарадже освоиться в школе?

Уточнить Первин не успела — беззвучно появился Рама.

— Мальчик наполнил ванну в комнате у мемсагиб. Не желаете принять ее до ужина?

Первин поблагодарила старика. Самый подходящий момент, чтобы прерваться: ей нужно было спокойно обдумать все эти сложные комбинации, которые всплыли в разговоре с Колином, а заодно прогреть ноющие кости.

— А ужин поспеет примерно через час? — поинтересовался Колин.

— Да, но мне придется сходить в деревню. Для блюда, которое я задумал, нужны особые овощи и орехи. — Рама с легкой улыбкой взглянул на Первин. — Специальное блюдо в честь вашего возвращения.

Рама взял у Колина деньги и вышел, Первин отправилась в комнаты для гостей. Быстро приняла ванну, усилием воли выталкивая из головы разные мрачные гипотезы. Она в безопасности; нужно отдохнуть, а там станет ясно, как действовать дальше.

Первин вытерлась, повязала чистый кушти вокруг пояса. Она как раз облачилась в зелено-золотое сари, когда раздался стук в дверь.

— Что такое? — осведомилась она, набрасывая паллу спереди так, чтобы образовался изящный изгиб, считающийся у парсов очень женственным.

— Все планы отменяются. У нас неожиданные гости. — Колин говорил шепотом.

Шептать в собственном доме вообще-то не принято; что-то явно не так.

Первин открыла дверь, Колин стоял на пороге.

— Какие гости?

Вместо ответа Колин втолкнул ее обратно в комнату, в спешке ударив палкой по книжному шкафу. Пробормотал:

— Князь Сваруп и несколько мужчин из дворца.

— Но… — Первин осеклась, лихорадочно думая. Похоже, теория о вмешательстве государства, которая все больше укреплялась у нее в голове, оказалась неверной. Она вспомнила слова старого Бабурама из охотничьего домика о том, как можно накликать беду. — Видимо, князь узнал, что я забрала одежду покойного махараджи.

Колин заговорил с пулеметной скоростью:

— Вряд ли они об этом знают. По крайней мере, ничего не сказали. Князь Сваруп сказал, что они со спутниками пытались перехватить ваш паланкин. Он очень расстроен тем, что они вас не нашли.

Первин передернулась при мысли, что князь Сваруп мог перехватить ее в лесу, — спасло лишь то, что они отклонились в сторону охотничьего домика. А что бы было, если бы перехватили?

— Он пояснил, почему меня преследует?

Колин оперся на палку, будто не мог без нее устоять.

— Он говорит, махараджа пропал.

У Первин зазвенело в ушах. Не может быть.

— Вы точно его правильно поняли? Что именно значит «пропал»?

Колин кивнул.

— Князь Сваруп говорил по-английски, чтобы я ничего не перепутал. Они считают, что вы похитили юного князя!

19. Без вины виноватая

Первин нечего было ответить. Колин, разумеется, знает о ее невиновности. Но в голове крутились слова Мирабаи: «Пока у нас в гостях госпожа юрист, ему ничего не грозит». Первин тогда не отнеслась к ним всерьез — и вот случилось самое худшее.

Первин надела на босу ногу чистые сандалии и вышла на веранду. Метрах в десяти, в центре, стояли трое крупных мужчин в зеленых охотничьих костюмах, расшитых богатой золотой тесьмой. Зеленый цвет при дворе в Сатапуре не использовали: видимо, его носили слуги князя Сварупа. Первин увидела, что мужчины вооружены мечами,