– Речи прямо как у мужа, – удивилась Элизабет. – Выкладывай начистоту, чего ты добиваешься.

Она подозрительно посмотрела на деда. Двинув вперед пешку, она попыталась сосредоточиться на игре.

– Ты позволяешь сердцу руководить своими действиями, – заметил сладким голосом Элслоу. Он намеревался разозлить Элизабет и теперь по выражению ее лица видел, что это ему удалось.

– Нет!

Не обращая ни малейшего внимания на ее возмущение, Элслоу хладнокровно съел ее пешку:

– Не пытайся дурачить старика, девочка. С тех пор как уехал муж, ты впала в жуткую тоску. Ходишь кругами, голова опущена на грудь, поговорить с тобой невозможно. Любовь не должна быть настолько жалостливой.

– Жалостливой?! Это я-то жалостливая?

– И не попугайничай! Ведешь себя, как твои собаки третьего дня, – заметив раздраженный блеск ее глаз, Элслоу улыбнулся.

«Какое удовольствие получает Джеффри от пикировки с женой, – подумал он, – если Элизабет так легко вспыхивает!»

– К чему ты клонишь? – нетерпеливо спросила девушка и сделала необдуманный ход конем.

Старик поспешно забрал фигуру, и от досады внучка забарабанила пальцами по доске. Если не сконцентрироваться, дед быстро одолеет ее в этой партии.

– Скажи, и покончим с этим, чтобы я могла сосредоточиться на игре. Я била тебя раньше и побью сегодня.

– Ха! – ухмыльнулся Элслоу. – Не пугай! Ведь у тебя душа не лежит к игре.

– Душа здесь ни при чем, – парировала Элизабет, наблюдая, как он забирает еще одну пешку.

– Ты призналась мужу, что любишь его? – неожиданно спросил старик.

Вопрос обрушился на Элизабет, как ястреб на ничего не подозревающую невинную жертву.

– У меня нет ни малейшего желания обсуждать мужа. – Девушка уставилась на доску, стараясь прогнать неприятные мысли и сменить тему разговора.

Но Элслоу ей этого не позволил. Его кулак обрушился на стол, разметал фигуры, заставив Элизабет подскочить.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, – потребовал он. – Не забывай, что я старший в роду, и если желаю с тобой обсуждать какой-то предмет, тебе остается только повиноваться. – Голос сакса прогремел под сводами зала, как гром.

– Отлично! – Его гнев застал внучку врасплох. – Не знаю, как ты догадался об этом, – она тряхнула головой, видя, что дед намеревается ее перебить, – но я действительно люблю своего мужа. Люблю!

– И поделилась с ним своими чувствами?

– Да, призналась. – Элизабет расставила фигуры на доске, восстановив прежнюю позицию. – Твой ход.

– Пойду, когда будет нужно, – на этот раз мягче сказал Элслоу. Девушка подняла глаза, пытаясь отгадать настроение деда. – Джеффри обрадовался?

Вопрос разбередил рану и дал выход ее возмущению.

– Нисколько. – Поспешный ответ Элизабет и ее болезненная гримаса не оставили у Элслоу ни малейших сомнений. – Джеффри не волнует любовь и не интересуют чувства, – быстро выговорила она и, заметив, как недоверчиво взлетели у деда брови, добавила:

– Это его собственные слова. А мне остается приберечь свои чувства для наших детей. Любовь же подтачивает дух и мешает выполнению долга. Знаешь, дед, мой муж – самый черствый на свете человек… если только дело не касается ругани.

– Да ну?! – чуть не завопил от радости Элслоу. – Вот где собака зарыта!

– Не понимаю, – нахмурилась Элизабет. – Ты смеешься над моим несчастьем и говоришь какими-то загадками. А Джеффри постоянно злится – я уже этим по горло сыта. Его ни в чем нельзя убедить, он упрям и не испытывает ко мне ни малейшей привязанности. Знаешь, что я сделаю, дед? Постараюсь его разлюбить. Да-да, обещаю. Понимаю, дело безнадежное. Я словно рыцарь, окруженный со всех сторон врагами и обреченный на смерть.

– Глупости, детка, – перебил ее старик. – Твой муж любит тебя.

Элслоу с интересом наблюдал, какое впечатление произвели на Элизабет его слова. Девушка недоверчиво покачала головой и сердито посмотрела на деда.

– Я готов это доказать, прежде чем завершится партия. Но ты должна мне помочь. – Элслоу подождал, пока Элизабет кивнула, и продолжал деловым тоном:

– Расскажи, что произошло после того, как ты спасла вассала. Ничего не опускай, потому что меня интересуют мельчайшие детали.

* * *

Торопясь, Элизабет рассказала все по порядку: начиная с того, как сразила стрелами врагов – старик широко улыбнулся в ответ, – и кончая тем, как недоволен был Джеффри ее поведением.

– Я думала, он обрадуется помощи, а вышло наоборот.

– И что же он сделал? – Теперь Элслоу нетерпеливо барабанил пальцами по крышке стола.

– Не могу понять, чего ты добиваешься, – передернула плечами Элизабет. – Разозлился. Кричал. Он постоянно на меня кричит и не дает ничего объяснить.

– Ты не поняла моего вопроса, детка. – Старик заставил себя говорить мягче. Он чувствовал, что разговор был неприятен внучке, но знал: его нужно довести до конца. И продолжал, тщательно подбирая слова:

– Что же все-таки сделал Джеффри? Вытащил тебя из воды за волосы? Швырнул на землю и избил?

От таких ужасных предположений Элизабет чуть не задохнулась:

– Ты же знаешь, дед, Джеффри меня никогда не бьет. Он благородный человек и…

Улыбка старика прервала ее тираду.

– Расскажи-ка лучше, что, по-твоему, произошло с того момента, как ты оказалась в воде.

– Это обязательно? – Девушка не спешила повиноваться.

– Да!

– Ну ладно, – нехотя согласилась она. – Джеффри вытащил меня из воды, но только не за волосы. – Представив ужасную картину, Элизабет снова возмущенно мотнула головой. – По крайней мере мне показалось, что это был он. А потом на виду у всех воинов начал трясти с такой силой, что у меня чуть не выскочили зубы. Представляешь, какой стыд, – перед всеми.

– Продолжай, – поспешно произнес Элслоу, заметив, что внучкой вот-вот овладеет раздражение.

– Затем… – От того, что ей услужливо подбросила память, глаза девушки удивленно распахнулись, и в них сверкнула надежда.

Дед не пропустил этого мига и догадался, что Элизабет пытается разобраться в собственных чувствах.

– Что же сделал Джеффри потом? – Он изо всех сил старался не рассмеяться.

– Прижал меня к себе и обнял. Но я так сильно плакала, что не разобрала его слов. Клянусь небом, он обращался со мной, точно с тряпичной куклой: сначала тряс, потом целовал, а после начинал все сначала. Как будто не мог решиться на что-то одно.

– Роджер тоже об этом рассказывал, – согласился с ее словами Элслоу. – А теперь, – его голос сделался твердым, – напомни мне вот что. Ты, кажется, говорила, что Джеффри упрям, что его ни в чем нельзя убедить и что он не испытывает к тебе ни малейшего чувства?