Он выглядел… Короче, выглядел. Перец был обряжен в длинный черный плащ с глубоким капюшоном, под плащом вороненая броня, далеко в сторону торчала рукоять меча со змеем и кашалотом, даже сапоги, и те — хоть смотрись. Красивая форма, парадная.

Представительно, медленным шагом Перец приблизился к отделенным. Повел плечами. Со спины к нему подбежал Тытырин, принял плащ.

Особого солнца не светило, но броня блеснула, полыхнула золотыми зарубками. Я усмехнулся — Перец был в шлеме с полуопущенным забралом, так что виднелся только подбородок. Лицо, что ли, не хотел показывать?

Перец оглядел децимированных. Те стояли понуро. Никому не хотелось возвращаться. А может, просто боялись, что Перец чего-то еще устроит. Кроме возвращения. Выкинет что-нибудь такое, оригинальное.

Вообще-то раньше он не производил чудес публично, а сейчас, видимо, очень чесалось, славы хотелось. Устал от безвестности. А может, какие-то свои резоны у него, скажем, решил сам деспотом заделаться. А что? С его-то возможностями…

Перец вытащил из ножен меч и шагнул к обреченным. Шеренга, не сговариваясь, отступила.

— Слушать меня! Смир-рна! — свирепо рявкнул Перец.

Так рявкнул, что даже без мегафона его было слышно всем.

Шеренга выровнялась.

— Ну, голубки, пора домой… — Перец воткнул меч в землю.

— Что он будет делать? — шепотом спросила меня Ариэлль.

Я знал, что он будет делать. Поэтому выскочил из-за стола и рванул к Перцу. Успел. Он уже начал сосредотачиваться, но я успел.

— Погоди, — прошипел я, — не спеши, хочу поговорить с кем-нибудь. У меня есть один вопрос…

Я оглядел приговоренных. Девятым слева стоял паренек с костылем. Или на костыле, не знаю, как правильно. Он был в разодранном спецназовском комбинезоне. К нему я и подошел.

— Как зовут? — спросил.

— Вася, — грустно ответил паренек.

— Вася, скажи мне, пожалуйста, откуда у вас соплеметы?

— Что?

— Вот те штуки, — указал я на сваленное в кучу оружие.

За спиной чувствовался Перец. Расхаживал, глядя в землю. Окружающее пространство наполнялось невидимыми искрами — Перец готовил переход.

— Это оружие, оно откуда? — повторил я вопрос.

— На парашюте упало, — объяснил Вася. — Два раза. Сначала листовки, затем оружие.

За спинами приговоренных закипал воздух. Мне полегчало, я окончательно убедился, что Перец не будет отсекать им головы, а просто вытолкнет их обратно, в настоящий мир.

— Один раз у нас упало, совсем рядом, а другой раз далеко, мы туда четыре дня пробирались, еле успели. Еще бы немного, и нас бы захватили…

Вася кивнул на эльфийское девчоночье ополчение.

— Значит, оно не конкретно вам предназначалось?

— Не, — помотал головой Вася, — кто первей найдет. А мы хорошо искать умели…

— Ладно, выходи из строя, — перебил я. — За помощь, оказанную законной власти, дарую тебе…

— С чего вдруг ты решил его отпустить? — злобно спросил Перец.

Кипение воздуха прекратилось, теперь он не выглядел переливающимся, просто натянутым, готовым лопнуть.

— Он же рассказал про оружие…

Спецназовец закивал в подтверждение. Воздух переплавился в растянутую эллипсом линзу. Кто-то закричал. Наверное, от испуга.

— Я рассказал… — Спецназовец все кивал, будто у него в шее пружина лопнула.

— Но он же на самом деле помог… — попытался еще раз возразить я.

— Теперь уже неважно, — сказал Перец и толкнул спецназовца в грудь.

Вася взмахнул руками, закачался, потеряв равновесие, схватился за соседа. Перец подтолкнул и соседа. Оба упали на линзу, на секунду завязли в ней, затем провалились дальше и исчезли. По линзе прошла рябь.

А Перец уже толкнул следующего, и следующего… Они вскрикивали или даже всхлипывали и проваливались в настоящий мир. Ничего, кроме их всхлипов, слышно не было. Хотя нет, невдалеке трещало все еще горящее дерево. Наверное, в таких ситуациях и должно быть тихо.

Всхлипы и треск.

Я понимал, что все это, по большому счету, не по-настоящему, что это никакая не казнь, а театр, не более. Но все равно было как-то страшно. Не стал я смотреть, что-то во всем происходящем ощущалось… позорное. И я был зол на Перца. Не может, чтобы свою власть не показать. Да пошел он! Тоже мне, Великий инквизитор…

Я решил лучше поговорить с Ариэлль… Тьфу ты, какое тупое имя! Как там ее на самом деле зовут? Анька Косолапова вроде. Фамилия, конечно, подрулила, а имя ничего, нормальное. Мне нравится. Буду ее теперь так называть.

Анька все так же сидела за столом, только в нашу сторону совсем не смотрела.

А Тытырин смотрел с интересом. Любопытно, какой у него интерес — исторический или психопатологический? Наверное, и тот и другой…

Я вернулся к Аньке. Она не подняла головы.

— Обратная сторона победы, — сказал я. — Наказание военных преступников. Детская народная традиция.

Анька промолчала.

— Да не расстраивайся ты! Зато теперь Деспотат твой. Думаю, Перец его вам подарит…

— Это мы еще посмотрим, — неожиданно возник рядом он сам.

Я поглядел в сторону приговоренных. Никакой шеренги больше не было. Никого не было. И линза свернулась. Все.

— Так будет с каждым врагом. — Перец поднял забрало, посмотрел на Аньку. — Эльфийская Лига?

Анька продолжала молчать.

— Не одобряете методы? Зато эффективно. Нет больше Деспотата.

Перец указал головой на пожарище. Потом повернулся ко мне:

— Вот только… только Застенкер оторвался. И Снегирь. Ты не знаешь, куда они делись?

— Сбежали, — ответил я. — В общей суматохе.

— Сбежали, значит… — Перец почесал подбородок.

— Угу. Застенкер палку перекусил, путы перегрыз и деру дал. Одни веревки остались. Показать?

— Не надо, — отмахнулся Перец.

— Застенкер — великий хитрец, — покачал я головой. — Он тут для нас столько ловушек приготовил, еле живы остались. Взрывчатка, растяжки…

— А лабораторию, где мертвую воду гнали, нашли?

— Не-а. — Я помотал головой. — Все сгорело, сам видишь. Разруха…

— Понятно. — Перец снял шлем. — Все, значит, разбежались, все, значит, сгорело. Где кобольды базируются, выяснил?

— Не успел. Застенкер же сдернул…

— Понятно с вами. Все как всегда. Тебя, кажется, Ариэлль зовут?

Перец уставился на Аньку.

— Ну, допустим.

— Можешь забирать, — коротко сказал Перец. — В смысле, Деспотат.