– Судя по низко висящему над западным горизонтом солнцу, сейчас вечер. Шевелись, Андрей, – у нас мало времени.

Проделав тот же путь, что и двадцать часов назад, мы осторожно приближаемся к полосе. Взобравшись на снежный бруствер, я разглядел, как из нутра «Ил-76» местные работяги выкатывали новенький вертолет. А небольшой самолет компании «Стратегия-Рен» стоит в сторонке, и возле него нет ни единого человека.

– Дальше, ребята, придется ползком, – говорю я, оценив освещенность местности.

Даниэль кивает: надо так надо.

– А мне уже все равно, – ложится бывший врач на землю. – Лишь бы поскорее оказаться в теплом месте…

* * *

Несколько сотен метров до самолетной стоянки отняли у нас около получаса и последние силы.

Самолет стоял обособленно от других воздушных судов, что позволило незаметно пробраться к трапу. Выдернув из-за пояса пистолет, я взбежал по ступеням и взялся за ручку дверцы.

Сердце опять отбивало бешеный ритм. В решающий момент я опасался двух вещей.

Во-первых, дверца могла оказаться запертой.

Во-вторых, в пилотской или грузовой кабине мог находиться экипаж, встреча с которым в планы не входила.

Нам повезло. Щелкнув замком, дверка плавно уплыла внутрь. Заглянув в кабину, я никого не обнаружил.

– Хух. – Помогаю товарищам забраться внутрь. – Чик-чирик – мы в домике…

Осторожно привожу дверь в исходное положение. Знаком приказываю друзьям идти в хвостовой отсек, отделенный от пассажирского темно-зеленой шторкой. Именно там находились ящики и коробки с провизией, которые нам пришлось перетаскивать в местный складской ангар.

В отсеке темно и пусто, не считая кучи чехлов и нескольких ящиков. Но главное, здесь тепло.

– Ложитесь. – Приподнимаю чехлы. – И ни звука.

– А ты?

– Я поглазею в иллюминатор…

Сборка нового вертолета шла полным ходом. Техники присоединили к втулке лопасти, повозились у раскрытых капотов, залили из топливозаправщика горючее. Затем экипаж запрыгнул в кабину и выполнил пробный запуск. После повторного осмотра «вертушка» вновь загудела двигателем, оторвалась от поверхности и, подняв облако снежной пыли, исчезла.

«Пилоты наверняка повели машину на остров Солсбери. Тридцать минут туда, двадцать минут на погрузку контейнеров с минералом и тридцать минут обратно.

Стало быть, у нас есть около полутора часов…»

* * *

Закопавшись в чехлах, мы дремали, когда открылся люк входной двери и по полу потянуло холодом. В салоне несколько раз грохнуло, словно снаружи в самолет закидывали что-то тяжелое. Послышались голоса и шаги.

Я глянул на часы. Прошло чуть больше часа. Неужели вертолет уже вернулся?

Кто-то шел по проходу в сторону хвостового отсека. Высунув голову из-под чехлов, я взвел курок пистолета.

Неизвестный приближался.

У переборки он остановился, поставил на пол ношу и щелкнул выключателем. На стенах грузового отсека вспыхнули два осветительных плафона.

Я поднял под чехлами пистолет и направил его на входной проем, в котором через секунду должен был кто-то появиться.

- Кто?

Почему-то воображение настойчиво рисовало образ широкоплечего бородача – старшего из местной команды работяг.

Шторка отъехала в сторону и… в проеме показался Василий – знакомый юноша с выбившимся из капюшона чубом светлых волос. Тот самый, которого лупил бородатый здоровяк. За пазухой у него торчал пакет чипсов; обеими руками он держал тяжелый блестящий контейнер с минералом.

Заметив меня, мальчишка на пару секунд опешил, но быстро сообразил что к чему.

– Эй, чего застыл?! – послышался строгий окрик.

Я узнал голос бородача.

– В грузовом отсеке ящики с инструментом, – крикнул парень. – Я поставлю контейнеры в конце салона.

– Ставь, – равнодушно ответило начальство. – Наше дело отправить…

Василий задернул штору и, установив контейнер в районе последних кресел, вернулся к входной двери за следующим.

Затаив дыхание, я в напряжении ждал…

Вася сделал несколько рейсов. Принеся последний, он воровато заглянул в грузовой отсек, бросил мне пакет чипсов и прошептал:

– На шахте большой шухер. «Вертушку» с охраной отправили на поиски. Сидите тихо, скоро придет экипаж.

– Чего возишься? – послышалось от двери. – Закончил?

– Да, десять контейнеров на борту, – исчез Василий.

– Пошли…

Шаги стихли. А через несколько минут снова послышалась возня. Хлопнул дверной люк, завыли турбины двигателей, самолет дернулся и покатился по заснеженной стоянке…

Спустя минуту мы были в воздухе.

– Летим? – вылезла из-под чехлов голова Чубарова.

Улыбнувшись, киваю.

– А ты чего такой мокрый? Упарился, что ли, под брезентом?

– Нет, испугался, – признается он. – Просто я подумал, что нас обнаружили. И нам конец.

– Ну, это ты хватил, – доносится голос Даниэля. Откинув брезент, он садится, стряхивает с себя пыль и скалится белозубой улыбкой: – Мне старая женщина у озера Суапэн нагадала, будто я проживу до ста десяти лет. Так что все у нас будет нормально…

Российская Федерация, Москва. Две недели спустя

Павел Петрович нацеживает в рюмки красное виноградное вино из маленького графинчика. Именно столько Вера Степановна разрешила нам выпить в этот вечер.

– Ну, давай еще по одной, – поднимает он рюмку. – А то скоро уж начнется…

Сидя на кухне, мы смакуем хорошее домашнее вино.

– Мужчины, начинается, – оповещает из комнаты пожилая женщина.

Дядя Паша спешит занять место на диванчике перед телевизором. Не торопясь, иду следом. Я в этой передаче ничего нового не услышу…

После рекламы и короткой заставки на экране появляется милое Катькино личико. Сегодня руководство телеканала доверило ей роль ведущей. Обворожительно улыбнувшись, она начинает передачу:

– Здравствуйте, с вами Катрин Кораблева. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию сюжет о том, как некие, поощряемые нашей властью богатые индивидуумы эксплуатируют простой народ. И не только эксплуатируют. Но об этом чуть позже. Итак, в начале сюжета напомню о том, что такое анархия. Анархия – это общественный уклад, при котором государство перестает существовать…

Я уже читал текст и видел пробный прогон, поэтому слушаю вполуха, осматривая скромное жилье ветерана Великой Отечественной войны.

Катрин меж тем развивает тему: