А через три месяца он вошел в кабинет совсем другим. Холодный как лед, сел напротив, достал пистолет, положил перед Смирновым.

— Не понял! Зачем это?

— Стреляйся, мразь! Сию минуту! Здесь! — приказал Олег.

— Ты сдвинулся! С чего ты взял, что я должен застрелиться?

— Кто моего сына отдал под расстрел? Теперь все знают, что он не виноват, но его нет! Почему ты жив? Стреляйся, если ты мужчина!

Михаил вылетел из кабинета, а вслед ему посыпались оскорбления, одно унизительнее другого.

Олег теперь часто приходил в кабинет Смирнова. Смотрел молча, ненавидяще, а потом стал грозить.

— Слушай, Олег! Как друга прошу, не доставай. Не нарывайся! Я тоже предел имею. Не вынуждай! — не выдержал Михаил.

— Ты мне грозить? — вскочил Олег.

Смирнов поддел его в подбородок так, что Олег с грохотом упал на шкаф, разбил спиной стекло. На шум вбежали оперативники. Олега увели в медпункт, Михаила — к начальнику.

— Что случилось, Смирнов? — спросил тот хмуро.

— Достал он меня своим сыном. Стреляться вынуждал, грозит постоянно, оскорбляет…

— А вы как хотели? За ошибки отвечать приходится. Да еще за такую! Вам ли жаловаться? Или не понимаете, что натворили? Поставьте себя на его место!

— Он сдвинулся. С ним невозможно работать!

— Никто, кроме вас, не жалуется. Олег — прекрасный следователь и достойно, по-мужски перенес отцовское горе. Его выдержке позавидовать.

— Я прошу оградить от него. Он мне мешает.

— Я не нянька никому! Вы сколько лет работаете вместе? Даже друзьями были. Вот и разберитесь сами. Не позорьте горотдел драками. Иначе я с вами обоими разберусь. Вам, Смирнов, не хватило выговора и понижения в должности, получите и понижение в звании.

— Хорошо! Я подаю рапорт!

— Закончите сначала все дела, которые имеются в вашем производстве. Потом мы продолжим разговор о рапорте, а теперь идите в свой кабинет и не мешайте мне! — посуровел голос генерала.

Михаил поспешил от него.

Больше месяца они не здоровались, не замечали друг друга. Но рабочие вопросы нужно было решать, и общение нехотя, сквозь стиснутые зубы пришлось продолжить.

— Смирнов! Я не могу отправлять ваше дело в суд без заключения экспертизы. Это основание для возвращения на доследование. Доведите до конца и впредь будьте внимательны! — возвращал Олег пухлые папки.

— Приловил! — смеялись молодые следователи.

Михаил скрипел зубами, но молчал.

Баллистическая экспертиза… Она была проведена сразу, а вот заключение осталось у экспертов. Надо забрать, значит, ехать на другой конец города, к черту на кулички.

— Можно мне взять оперативку, чтобы съездить к экспертам? — звонит Смирнов Олегу.

— Нет. Она на выезде.

— Что? Ни одной машины нет?

— Ни одной.

Пришлось добираться на автобусе. Ох и злился в тот день Михаил на Олега. Целый день потерял на транспорте. Зато как злорадствовал Михаил, когда Олега, опоздавшего на совещание из-за утренних пробок на дороге, при всех, как мальчишку, отругал начальник горотдела.

Еще большую радость испытал, когда из уголовного дела, которое вел Олег, пропала справка врача-гинеколога. Она была основой дела. Олег перевернул весь кабинет, все ящики и папки, но справку не нашел. Пришлось взять у врача дубликат. Начальник горотдела за утерю документа объявил строгий выговор.

В исчезновении справки Олег обвинил Михаила. И хотя у того никогда не было ключей от кабинета Олега, он даже в лицо заявил:

— Устроил мне пакость со справкой? Ну ничего! Зато я тебя припутаю, не выберешься!

Смирнов долгое время вылавливал «малину» Шкворня. Следил за всеми событиями в городе, потому что каждое так или иначе было связано с этой бандой. Случалось, поручали расследование отдельных эпизодов другим следователям. Они обязательно советовались со Смирновым, держали его в курсе каждого события. И только Олег не счел нужным ставить в известность бывшего друга. Кто знает, как повернулись бы события дальше, если б не случай…

Рабочий день подходил к концу, когда начальник горотдела велел всем подняться к нему в кабинет на несколько минут.

Михаил сложил бумаги, привел в порядок стол и вышел из кабинета. Закрывая дверь, увидел Олега. Тот тоже направлялся к начальнику. Им предстояло пройти дежурную часть, длинный коридор и вместе подняться по лестнице.

Смирнов поморщился. Решил подождать, когда Олег пройдет подальше, чтоб не идти рядом. Михаил не глянул вперед, а там…

Дежурный патруль доставил в отдел трех алкашей. Пьяные, грязные мужики матерились по-черному. Сержант прикрикнул. Это всегда действовало безотказно, но раз на раз не приходится, и алкаши с кулаками кинулись на сержанта. Трое на одного. Тут подоспел Олег, вступился. Именно на него с рыком кинулся здоровенный обросший мужик с обезумевшими от пьянки глазами. Он тут же поднял Олега чуть ли не к потолку и завопил:

— Бей ментов! Спасай Россию!

В следующий миг Олег уже корчился на полу. Над его грудью зависла нога алкаша в тяжеленном сапоге. В углу двое других пьянчуг рвали в клочья сержанта.

Михаил подскочил сзади, сделал подсечку, свалил громилу на пол, закрутил ему руки за спину, нацепил наручники. Молча поднял Олега на ноги, и уже вдвоем они быстро угомонили алкашей, доставших сержанта.

Когда пьянчуг запихнули в вытрезвитель, Олег и Михаил пошли к начальнику, не обронив по пути ни слова.

В этот раз на совещании Олег не высказал ни одного замечания к следователю Смирнову.

Они не помирились, но отношения их стали более терпимыми. Олег уже не грозил, не оскорблял Михаила по любому поводу. Редко отказывал в машине. Здоровался еле приметным кивком головы, но при этом никогда не подавал руку.

Смирнов никому не рассказал о случившемся. Он ждал, когда Олег сам все поймет.

Прошло два месяца. Михаила среди ночи вызвали на происшествие. «Оперативка» стояла у подъезда, и пожилой водитель сочувствовал:

— Ну и жизнь у вас, Михаил, собачья! Работа — сущее наказание! Не успеешь в койке согреться, уже опять ехать надо куда-то! В чьей-то беде ковыряться. И только наши собственные беды никто не видит! Да и как помогут? Чем?

— Не понял. О чем это вы печалитесь?

— Да как же? Сколько лет вы с Олегом дружили? Считай смолоду. Вышла ошибка, и на всю жизнь врагами стали.

— Ничего! Время примирит, — ответил Михаил.

— Где уж там? Вчера с ним ехали. Год исполнился, как его сына не стало. С лица чернея, сказал: «Места себе не нахожу, покуда этот гад живой рядом ходит. Сына загубил ни за что! Ну да я ему отплачу той же монетой. Своей кровью поплатится! Никогда не прощу его!» А ведь это о тебе он сказал.