Все кончено. В лучшем случае их убьют на месте, в худшем — обратят в мертвых кровососов. Андрей чуть было не завыл от досады. И тут у него изо рта вырвалось облачко пара. Оно начало быстро расти, и через несколько мгновений сначала самого Брюсова, а потом и его спутников окутал густой туман, в котором все они бесследно исчезли.

Жеребец начальствующего гируда вдруг захрапел и попытался встать на дыбы, но властный всадник шенкелями и плетью усмирил испуганное животное.

—Откуда этот туман? — произнес он густым басом. — Где люди? Клянусь твердостью стали, они только что были здесь!

—Колдовство! Магия! Эти смертные — чародеи! — наперебой закричали черные латники. — Туман дело их рук!

Всадники кружили рядом с Андреем и его друзьями, но их не замечали. Брюсов начал понимать, что происходит. Завеса сфумато скрыла их от глаз гирудов. Он действительно каким-то непостижимым образом овладел умением наводить магический туман.

Но хотя предводитель гирудов не видел людей, он чувствовал их присутствие.

— Они здесь! — Гируд наклонился в седле и уставился прямо на невидимого Андрея. — Надеются обмануть меня своим дешевым кунштюком. Не выйдет!

Звезды над головой гируда на мгновение замерли, а затем со свистом метнулись к месту, где прятались люди. Андрей успел заслонить собой Эсквилину, а Тритемий — распластаться на земле. Но Ригглер замешкался, и острая кромка звезды вспорола ему кожу на щеке. Гируд услышал его протяжный стон и выхватил меч из ножен. Брюсов понял, что медлить нельзя.

Ему оставалось только одно — использовать временное преимущество. В два прыжка он оказался за спиной гируда, схватил его за плащ и дернул что было сил. Гируд откинулся на спину. Какое-то время он держался в седле благодаря стременам. Однако вороной скакун, громко заржав, встал на дыбы и сбросил с себя всадника. При падении от удара лопнули завязки шлема, и он откатился в сторону. Брюсов увидел искаженное яростью ромбовидное, морщинистое лицо. Он вдруг почувствовал, что внутри у него находится нечто такое, что делает его сильнее этого существа.

—Ты умрешь в страшных муках, смертный! — прохрипел гируд, впиваясь ненавидящим взглядом в лицо противника.

—Только после тебя!

Андрей поднял меч, намереваясь вонзить его в шею гируда, и с ужасом понял, что не может совладать с оружием. Клинок словно наткнулся на невидимую преград из сгустившегося воздуха. В глазах гируда вспыхнуло торжество. Брюсов сжал зубы. Он чувствовал, как немеет от напряжения рука, еще немного, и он не сможет удержать меч. Гируд ощерился в злобной улыбке, изо рта его выдвинулись острые клыки. Он начал вставать... И тут дала знать о себе Саламандра. Тепло руки Андрея перешло в меч, в считаные мгновения разогрев его добела. Раскаленный клинок с такой силой вонзился в шею гируда, что до половины ушел в землю. Следующим взмахом Брюсов отделил голову гируда от шеи. Дымящееся тело еще билось в агонии, когда Андрей повернулся лицом к другим гирудам. Теперь они видели его и успели взять копья на изготовку, явно собираясь поквитаться за убийство предводителя.

—Убирайтесь прочь! — Брюсов вскинул правую руку так, чтобы гируды заметили Печать Саламандры. — Передайте императору, что я иду за Платом Маргариты и уничтожу любого, кто встанет у меня на пути!

Однако гордость и высокомерие, свойственные высшей касте гирудов, не позволили им ретироваться столь бесславно. Тогда Андрей отдал мысленный приказ Саламандре. На этот раз он был услышан. Ладонь охватил жар. Вырвавшимся из нее пламенем Брюсов прочертил огненную линию между собой и гирудами. Увидев стену огня, вороные жеребцы Лунных воинов захрапели, попятились. Они перестали подчиняться всадникам. На лошадей не действовали ни натянутые поводья, ни острые шпоры. Они покружили на месте, развернулись и пустились во весь опор в обратную сторону. Тьма тут же поглотила дозор Лунной гвардии. Когда затих стук копыт, Брюсов повернулся к притихшим спутникам:

—Нужно ехать дальше. Я бы на их месте вернулся с подкреплением. В следующий раз мы легко не отделаемся.

Тритемий Гиннес передал посох Эсквилине, выступил вперед и почтительно поклонился Андрею:

—Я говорил тебе, Эндрю, что твое появление в Уайтроузе отнюдь не случайность. Тебя послало само Провидение. Ты можешь все, но если ты по-прежнему нуждаешься в моих советах, то заверши начатое. Гируд еще не уничтожен.

Андрей посмотрел на тело гируда. Тритемий был прав, руки обезглавленного трупа скребли землю, а туловище изгибалось, словно он силился подняться на ноги.

Тритемий приблизился к гируду, опустился на колени. Морщась от отвращения, расстегнул ремни кирасы с выбитой на ней розой.

—В сердце, Эндрю. Пробей его черное сердце!

Брюсов, держа меч клинком вниз, поднял его обеими руками над головой и с неистовой силой вонзил в мертвую плоть. Как только он вырвал клинок из сердца гируда, фонтан темной крови ударил ему в лицо. Гируд начал извиваться, словно проколотый булавкой червь.

Одновременно с этим сквозь поредевшую завесу туч пробился луч серого солнца. Едва он пал на поверженного гируда, как его плоть начала превращаться в красную глину, покрылась мелкими трещинами и рассыпалась в прах. Из отверстий в кирасе на дорогу потекли струйки красной пыли. Шесть звезд, кружившие над местом схватки, упали на землю расплавленными каплями металла. Тьма, пришедшая вместе с Лунными всадниками, рассеялась, уступив место солнечному дню.

Король Уорвик принял первого министра и Фарнама в своем личном кабинете — небольшом, по дворцовым меркам, покое, где решались самые важные государственные дела и проходили не терпящие посторонних ушей переговоры. Убранство этой комнаты отличалось поистине королевской пышностью. На обитых узорной парчой стенах висели картины в тяжелых позолоченных рамах. Одни изображали батальные сцены, другие самые памятные мгновения королевской охоты. Потолок покрывала яркая роспись, изображавшая центральную планету Вселенной и сопутствующие звезды вокруг нее. Портал огромного камина был выполнен из наборного мрамора. Каминную доску поддерживали двое ангелов в полном рыцарском облачении, прикрытые до пояса длинными узкими щитами. В чреве камина весело плясали языки оранжевого пламени. Оно отражалось в украшенных белым растительным орнаментом полированных плитах черного пола.

Свечей не зажигали. Окна были завешаны тяжелыми темно-красными портьерами, отчего в комнате царил полумрак. Посверкивали бриллианты на регалиях, перстнях и голубом камзоле короля. Уорвик нервно мерил кабинет шагами. Он то и дело поглядывал на овальный стол, где лежали доказательства сговора Бевериджа с силами зла — пергамент с мерцающим крестом Круцифера.

Вопреки дворцовому этикету, барон был одет по-домашнему, отчего чувствовал себя крайне неловко и то и дело начинал извиняться за свой непрезентабельный вид. Однако король Уорвик каждый раз останавливал его взмахом руки:

—Оставьте, барон, сейчас не до соблюдения приличий. Берите пример с господина Фарнама. Он тоже не в парадном мундире.