Ответа не последовало.

– Он хочет посмотреть, чем все кончится, – сказал Уилл, – не правда ли, мистер Голд? В конце концов, в этой комнате не один психопат. – Странная полуулыбка снова засияла на его лице, а потом он взглянул на нас с Лиззи. – Я придумал, как нам выбраться отсюда.

– Что? – Грейди взмахнул руками. – Слушайте, я сделал, как вы сказали… – Он все еще обращался к лицу на мониторах. – Вы предложили сделку, и я ее принял.

Уилл смотрел на нас двоих.

– Пока что кандидат один – Грейди. Но если его не станет…

– Тогда мы вернемся к тому, что было минуту назад, – прохрипела Лиззи, – твои руки снова окажутся у меня на шее. У меня не такая короткая память!

Уилл решительно покачал головой:

– Нет. Если мы одновременно убьём Грейди, то победителем будет считаться каждый. Он будет обязан взять нас троих.

– Я сомневаюсь, что он что-то обязан, – устало пробормотал я.

Уилл пристально посмотрел на Лиззи:

– Если кто и заслуживает смерти, так это Грейди. Теперь ты знаешь, какой он на самом деле. Посмотри, что он сделал с моей Кармен. И теперь стоит тут, как ни в чем не бывало, ждет, пока Голд заберет его и прикончит нас. Тебя такое устраивает?

Грейди попятился, вжимаясь в угол комнаты:

– Мистер Голд

– Ты веришь в загробную жизнь, Грейди? Может, ты найдешь все ответы по ту сторону? – Уилл угрожающе двинулся на него, отшвырнув ногой окровавленный нож в другой конец комнаты.

Лиззи заставила себя встать, готовая вцепиться ему в шею своими пальцами-когтями:

– Что, все еще считаешь себя победителем?

Я уставился на свои руки. Они были все в крови. Если я не присоединюсь к ним и не помогу расправиться с Грейди, то буду следующим. Уилл прав. Выход только один. Я взглянул на Кармен. Она лежала лицом к стене, спиной к нам, как будто ее предсмертным желанием было не видеть наших лиц.

А Голд, напротив, с жадностью следил за развитием событий. Его глаза сверкали.

– Мистер Голд! – пискнул Грейди.

Уилл так крепко схватил того за футболку, так что она порвалась, когда Грейди вывернулся, спасая свою шкуру.

И вдруг оглушительный звон сотряс воздух, от которого мы все дружно подскочили. Я тряхнул рукой, освободив из-под рукава дедушкины часы. Они вибрировали в такт таймеру.

– Устье, – сказала Лиззи с надеждой в голосе, – начался отлив и путь свободен. – Она схватила Уилла за руку. – Если выберемся отсюда, то снова сможем пройти по нему.

Кулак Уилла со всего размаху опустился на лоб Грейди, тот отшатнулся назад, звонко ударился затылком о стену и осел на пол.

Неловко поднявшись на ноги, по-прежнему отказывавшиеся меня слушать, я шагнул за ножом, покоившемся в углу, и подобрал его. Он был скользкий от крови.

Лиззи замерла:

– Бен, ты что надумал?

Затем все такой же нетвердой походкой я подошел к мониторам и схватил торчавший из дырки шнур. Черный пластик показался мне живым и тягучим.

– В худшем случае, вырубится свет и откроется входная дверь, – устало проговорил я. – Расскажем остальным, что Голд на самом деле задумал инсценировать их смерть в том самолете.

– Они должны нам поверить. – Лиззи запустила пальцы в волосы.

– Или же дверь намертво заблокируется, и мы останемся тут навсегда, – пробормотал Уилл.

Пожав плечами, я запустил лезвие под провод.

– Бен! – воскликнула Лиззи.

Обернувшись, я увидел, из-под плит на полу в комнату струится желтоватый газ.

– Быстрее! – Уилл обмотал футболку вокруг рта.

Лиззи последовала его примеру, обнажив бледный живот.

Газ прибывал куда быстрее, чем мне показалось вначале. Я набрал полные легкие воздуха, задержал дыхание, и стал пилить.

Процедура осложнялась тем, что мои руки сильно дрожали, нож постоянно норовил выскользнуть из них, да и шнур был довольно толстым.

Уилл и Лиззи отошли на середину комнаты.

Слезы щипали глаза.

Уилл рухнул на колени.

Я пилил изо всех сил, напрягая плечи, и наконец почувствовал, как нож прогрыз защитный кожух. Еще один взмах – и лезвие разрубило провод пополам.

В тот же миг яркий свет, до сих пор заливавший комнату, погас.

Я больше не видел ни Лиззи, ни Уилла, ни тем более газ. Может, попробовать вдохнуть? Мое тело отчаянно требовало воздуха, и в глазах у меня затанцевали красные и синие огоньки. Еще через мгновение до меня дошло, что синий на самом деле был аварийным освещением.

Сквозь полумрак и слезы до меня донесся едва различимый щелчок входной двери. Свежий воздух хлынул в комнату, развеивая токсичный газ.

Дюжина мониторов моргнула, и на них снова появилось лицо Голда.

Уилл закашлялся. Сквозь шипение поступающего газа я расслышал, как он упал и теперь лежал лицом вниз. Натянув футболку поверх разбитого носа, я, шатаясь, подошел к нему. Пороха в пороховницах у меня уже не оставалось: последние остатки адреналина растворились в крови, и организм теперь дожигал ничтожные остатки моих сил. Все, чего я хотел, это поспать. Нащупав в темноте руку Уилла, я, крякнув, поднял того на ноги.

На лестнице послышались топот и крики. Уилл не ошибся – провод питал и сам вход. Сюда неслись остальные.

Рядом нечеткими очертаниями, бесформенное, как растянутый воздушный шар, всплыло лицо Лиззи. Она лихорадочно на что-то указывала.

Повернувшись, я заметил, как в стене открылся потайной ход – квадратный люк, ведущий во тьму.

– Потайной ход, – произнес я, – по-тай-ной. Потай… – Я смаковал слова, юркими жучками запрыгавшие на моем языке.

– Это из-за газа, – прокричала Лиззи. Она схватила меня за руку и потянула к выходу.

– Стоять! – приказал Голд. – Вам там делать нечего. Если вы сбежите, я превращу ваши жизни в ад, я вас уничтожу – вас, ваши семьи и все, что вам дорого.

Показав ему средний палец, я помог встать Уиллу, который безуспешно пытался найти под ногами твердую опору:

– Пойдем, братишка. Мы возвращаемся домой.

Люк вел в очередной туннель, залитый синюшным аварийным освещением. Мы будто плыли. Уилл все кашлял мне на ухо, Лиззи брела впереди, держась за стену. Туннель, по которому звучным эхом отдавались наши шаги, казалось, никак не кончался. Но я с точностью мог сказать, что мы двигались под гору. Свежий воздух понемногу вытеснял из легких ядовитый газ, и мой разум прояснился.

Наконец Уилл смог идти самостоятельно, и я его отпустил. Он оглянулся.

– Слышишь?

– Ага.