Изабель это не убедило. Она скрестила руки на груди.

– Ты когда-нибудь встречал этих пикси, папа?

– Разумеется. Милейшие создания.

– Что? – запротестовала Грейс, стараясь говорить как можно серьёзнее. – Феи совсем не милые! Это дьявольские существа зелёного цвета, они такие маленькие, что могут кататься на улитках. А ещё, – добавила она, обращаясь к Изабель, – им не нравятся непослушные дети. Если будешь плохо себя вести, они придут и превратят твой нос в сосиску.

– Не верю! – решительно заявила Изабель. – Иначе у папы была бы сосиска вместо носа. Он всегда плохо себя ведёт.

Дилан рассмеялся, но Изабель оставалась совершенно серьёзной. Она вернулась к одеялу, плюхнулась на песок рядом с ним и неодобрительно покачала головой.

– У вас двоих плохо получается выдумывать истории, – с мудрым видом заявила она. – Прежде чем пытаться кого-то одурачить, нужно убедиться, что ваши истории совпадают.

Губы Дилана дрогнули в улыбке, его явно позабавил совет дочери.

– О чём ты?

– Миссис Шеваль называет их феями. А ты – пикси. Ты считаешь их милыми, а она – нет. Она сказала, что они зелёные, а ты об этом не упоминал. Ты просто выдумываешь на ходу.

– Нет, нет, – заверила её Грейс. – Я родом из Корнуолла, там мы называем их феями. – Она многозначительно посмотрела на Дилана. – И они совсем не милые. Они злые.

Дилан проигнорировал Грейс.

– Они не злые. А милые. И симпатичные.

– Вы двое меня дразните, – фыркнула Изабель.

– Мы тебя не дразним, – заверил её Дилан. – Каждый человек видит их по-разному.

Изабель закатила глаза.

– Какая глупость! Я вообще не верю, что пикси существуют на самом деле.

Грейс и Дилан переглянулись.

– Грейс, – сказал он в притворном удивлении, – моя дочь не верит в пикси.

– Они очень сердятся, когда маленькие девочки в них не верят, – ответила Грейс. – Они отрежут ей все волосы, пока она будет спать, – зловеще добавила она, изобразив пальцами ножницы. – Или выкрасят её лицо в зелёный цвет, и мы не сможем его отмыть.

– Они так не сделают! – воскликнула Изабель, на мгновение позабыв о своём скептицизме после предостережений Грейс. – Правда, папа?

– Нет, нет, – пообещал он. – Ты моя дочь, а я нравлюсь пикси.

Грейс повернулась к Изабель.

– Возможно, он и нравится феям, но маленькие девочки – совсем другое дело, так что лучше тебе вести себя хорошо. – Грейс бросила на него предупреждающий взгляд из-под полей шляпки, чтобы в этот раз Дилан ей не противоречил. Он понял намёк.

– Сэр.

Дилан посмотрел куда-то мимо Грейс. Обернувшись, она увидела, что на ступенях, вырубленных в скале, стоит Молли.

– Изабель пора ужинать, – сообщила им няня.

– Уже? Мне обязательно уходить?! – расстроено воскликнула Изабель.

– Пляж никуда не денется до завтра, – напомнил ей Дилан. – Ты же здесь живёшь, не забыла? Иди ужинать.

Изабель неохотно встала, отряхнула песок и направилась к Молли. Она схватила няню за руку, но к дому сразу не пошла.

– Папа? – окрикнула его Изабель и, повернувшись, одарила Дилана озорной улыбкой. – Означает ли это, что в следующий раз, когда я что-нибудь натворю, то смогу сказать, что меня заколдовали пикси?

– Нет! – воскликнула Грейс, не дав Дилану ответить.

Когда Изабель вместе с Молли поднялись по ступеням и скрылись из виду за густым кустарником и деревьями, Грейс снова сосредоточила внимание на Дилане.

– Я пыталась убедить её вести себя хорошо, а ты всё испортил! – воскликнула она с наигранным раздражением. – Феи милые. Как же!

– Прости. Я не мог допустить, чтобы она поверила в то, что её лицо может позеленеть.

– О, небеса! – рассмеялась она. – Ты пропал!

– В каком смысле?

– Дилан Мур, ты окончательно и бесповоротно очарован своей маленькой дочкой.

– Пожалуй, так и есть, – признался он тоже рассмеявшись. Казалось, подобная мысль его слегка ошеломила. – Кто бы мог подумать, что это возможно?

– Я никогда в этом не сомневалась, – солгала Грейс.

Дилан потянулся к зарослям позади себя и сорвал охапку армерий и звездчатки. Затем он повернулся к Грейс и поднялся на колени. Прежде чем она поняла, что он задумал, Дилан засунул армерию за ленту её шляпки. Грейс уставилась на его белую рубашку перед собой. Ткань намокла, и сквозь тонкое полотно проглядывались контуры его мускулистого тела.

– Вот ты и попался, – сказала Грейс и покачала головой, пытаясь обуздать его порыв. – Ты сорвал звездчатку и теперь тебя заколдуют феи.

– Слишком поздно. Пикси свела меня с ума пять лет назад.

Грейс поразили эти слова. Она попыталась поднять глаза, но Дилан положил ладонь ей на макушку.

– Не двигайся, – сказал он и прикрепил к её шляпке белый цветок, затем отстранился и потянулся за другим цветком из охапки, которую нарвал. На этот раз он не стал его прикалывать, а погладил Грейс розовыми лепестками под подбородком и едва заметно улыбнулся. – Пикси милые, – произнёс он. – И симпатичные.

Ощутив прикосновение нежных лепестков, она почувствовала, как всякие её представления о добродетели разлетаются в пух и прах. Дилан провёл цветком по её подбородку, по щеке и поверх шляпки, затем добавил его к цветку, который до этого прикрепил к ленте.

На фоне заходящего солнца торс Дилана казался тёмной тенью под лёгкой тканью. Не двигая головой, Грейс подняла взгляд из-под полей шляпки как можно выше и рассмотрела щетину под подбородком, чёткие контуры его шеи, расстёгнутый ворот рубашки и едва заметный намёк на чёрные волоски на груди. Память восполнила пробелы: тёмный силуэт торса сужался книзу и исчезал за поясом брюк.

Она закрыла глаза и вцепилась пальцами в одеяло по обе стороны от себя. Грейс застыла. Природный магнетизм Дилана был подобен ньютоновской гравитации. Пытаясь противостоять законам природы, она схватила пригоршни песка.

Он опустил руки и наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Милая шляпка, – сказал Дилан и нырнул головой под плотные широкие поля.

Если бы Дилан сейчас её поцеловал и уложил на песок, она бы ему позволила. Без раздумий. С каждым поцелуем её решимость сопротивляться ему ослабевала, до сих пор сломить её не стоило большого труда. Грейс понимала, что это именно она попала под