Джорджи ненавидела себя за глупость. Она явилась сюда одна, рискуя репутацией, чтобы спасти сестру, которая вовсе не нуждалась в спасении.

– Неужели вы ревнуете меня к сестре, Джорджиана? – прошипел мерзавец, осыпая ее лицо грубыми поцелуями. – Она мне никогда не нравилась. Я не встречался с ней. Ее здесь нет. Можете обыскать весь дом, если не верите мне.

– Я верю, – проговорила она.

– Здесь только мы одни. Увидите, нам будет хорошо вдвоем.

Отступая под его натиском, она протянула руку к буфету, нащупала графин с бренди. Пирс грубо протолкнул свой язык ей в рот, его руки начали хозяйничать у нее на лифе. В тот момент, когда она коснулась графина, дверь распахнулась и в комнату ворвался Бэкенхем.

Графин упал на пол, Бэкенхем схватил Пирса за ворот сюртука и, нанося тому удары в лицо, оттащил от Джорджи.

Пирс упал на два огромных глобуса, стоявших позади него. Он притронулся рукой к своей окровавленной губе и злобно посмотрел на Бэкенхема.

– Дежавю, Бэкенхем?

Граф отдернул полу своего сюртука. Но он не смотрел на Пирса. Взгляд, полный любви и тревоги, был направлен на Джорджи. В его глазах не было и следа отвращения, которое она, увы, заслужила.

– Ты в порядке? Он тебя обидел?

– Все хорошо. Ничего страшного. Я приехала забрать отсюда Вайолет, только сестры здесь не оказалось.

Бэкенхем нахмурился.

– Вайолет в Бате. Я видел ее сегодня утром.

– Слава богу! О Маркус, прости меня.

– Ничего, – граф снова посмотрел на Пирса. – Каким же я был глупцом.

Пирс наблюдал за ними прищурившись, струйка крови из его губы выглядела почти черной из-за бледности.

– Ну, вот и славно, – сказал он тихо, поднимаясь на ноги. – Вижу, вы сейчас поцелуетесь и помиритесь, будто ничего не случилось. Как же меня от вас тошнит.

– Я пришел за письмом, Пирс.

Бэкенхем с трудом оторвал взгляд от Джорджи, но ему еще нужно было решить проблему с этим негодяем.

Больше всего на свете граф сейчас хотел заключить Джорджи в свои объятия. Несмотря на пережитое нападение, она выглядела великолепно. Другая женщина впала бы в истерику или разрыдалась от стыда, но мисс Блэк была крепким орешком.

Джорджи стояла рядом с ним, высокая и гордая, со сверкающими от праведного гнева глазами, величественная как богиня, готовая вершить правосудие.

– Черта с два вы его получите, – выплюнул Пирс. – Если женитесь на ней, я сделаю из вас посмешище, Бэкенхем.

Маркусу захотелось убить мерзавца.

Пирс, казалось, понял намерения своего противника и мерзко хихикнул.

– На случай, если со мной что-нибудь случится, я оставил инструкции опубликовать письмо в каждой бульварной газетенке.

Бэкенхем процедил сквозь зубы:

– Я сэкономлю вам время, Пирс. Независимо от того, что вы сделаете, даже если изваляете в грязи имя Джорджианы Блэк – это не изменит двух вещей: во-первых, я ее люблю, во-вторых, она скоро станет моей женой.

Пирс поднялся на ноги.

– Не верю.

Он повернул голову и посмотрел на Джорджиану.

– Не верьте ему, Джорджиана. Он скажет что угодно, лишь бы завладеть вами. Очень скоро вы поймете – проклятая гордость всегда будет главным, что диктует его поступки. Достопочтенный лорд Бэкенхем не возьмет в жены леди с подмоченной репутацией.

Черт бы побрал этого негодяя, за словом он в карман не лез.

– Не городите чепуху, Пирс! Я не та наивная восемнадцатилетняя девчонка. Вам не испугать меня. Я ни капли не сомневаюсь в любви Бэкенхема ко мне.

Стыд захлестнул Бэкенхема при воспоминании о событиях шестилетней давности. Тогда он был слишком горд, чтобы не дать любимой уйти.

Но не теперь, после унизительного разговора с Лидгейтом Бэкенхем едва не отказался от последнего козыря, но сейчас нужно действовать. Не ради собственной гордости, а ради спасения репутации Джорджи.

Маркус готов был произнести слова, которые крутились у него в голове всю дорогу из Бата. Либо Пирс возвращает ему письмо, либо придется открыть его страшный секрет на ухо умирающей тетушке. Посмотрим, каковы тогда будут его шансы получить наследство.

Внезапно Бэкенхем понял, что не может так поступить. Немыслимо жить в ладу с самим собой, совершив такую подлость. Каким бы мерзавцем ни был Пирс – он не должен отвечать за чужие грехи.

И все-таки доброе имя Джорджи надо было спасать. Значит, необходимо найти какой-то другой способ. Какой?

Почти мягко Джорджи сказала:

– Я люблю лорда Бэкенхема, и он любит меня. Мы поженимся, лорд Пирс, обнародуете вы это письмо или нет.

Взгляд Бэкенхема остановился на Пирсе, на лице которого отражалось столько страдания, что невольно закрадывалась мысль – неудавшаяся месть не может повергнуть человека в такое состояние.

И тут Бэкенхем отчетливо понял, чем объяснялись на первый взгляд нелогичные поступки Пирса.

Когда перед ним стоял шанс отомстить Бэкенхему на дуэли, он его упустил, согласившись вместо этого сбежать с Джорджи, прекрасно осознав затем, что договоренность была уловкой для спасения жизни графа.

Пирс был обманут, опозорен, вынужден покинуть Англию.

В Бате ему в очередной раз был предложен выбор – в последний момент покинуть богатую тетушку, а значит, потерять состояние, но воспользоваться отсутствием соперника и завоевать Джорджи, прежде чем та станет графиней Бэкенхем.

Пирс пытался доказать Джорджи свои чувства путем предательства и шантажа, но по-своему любил ее.

– Вы никогда не намеревались использовать это письмо, не так ли, Пирс? – спросил Бэкенхем.

Глаза Пирса сверкнули.

– Вы ошибаетесь в моем благородстве, Бэкенхем.

– Я никогда не питал иллюзий на ваш счет. Но думаю, я все же прав.

Граф протянул руку Джорджи.

– Ну, дорогая, оставим Пирса. Пусть попробует навредить нам, если сможет.

Озадаченной и удивленной Джорджи удалось скрыть свои эмоции.

– Конечно, милорд.

Она присела в реверансе.

– Вы хотите знать содержание письма, Бэкенхем? – Отчаянный голос Пирса прорезал воздух.

Маркус почувствовал, как напряглась Джорджи.

– Не слишком. Но я боюсь, вы в любом случае собираетесь его мне показать.

Его сердце бешено колотилось. Неужели ему удалось подтолкнуть Пирса показать письмо? Видимо, Пирс старался использовать последнюю попытку вызвать раскол между Бэкенхемом и Джорджи.

Очень хорошо. Если Пирс намерен играть…