быть построено ещё примерно столько же. Конечно, если не форсировать производство целенаправленно. Боевой радиус действия — 2200 километров. С аэродромов в Восточной Пруссии или Венгрии способен долететь до наших городов на Волге, а в случае самоубийственного полёта в один конец, то и до Нового Царьграда. После переоборудования, способен нести атомную бомбу, но не способен уйти от поражающей ударной и световой волны ядерного взрыва. Поэтому полёт с Бомбой в один конец на расстояние в 4400 км вполне возможен. Фанатики, желающие отдать свою жизнь за Фатерлянд, найдутся всегда. Обращают на себя также внимание резко ускорившиеся в Рейхе работы над самолётом-снарядом Фау-1, в частности над модификацией Фау-1N1, которая в теории может быть оснащена ядерным зарядом, по расчетам может иметь радиус действия в 250 километров. Такой реактивный снаряд может быть размещён на корпусе самолётов Фокке-Вульф Fw 200 «Кондор» и Хейнкель He 111Н-22. Испытания Фау-1 ещё продолжаются, но нельзя исключать появления на вооружении рейхсвера таких ракет к лету 1937 года.

— Сколько их может быть к этому моменту?

— Трудно сказать, Государь. Работы ведутся в режиме строжайшей секретности. По очень предварительным оценкам они могут получить от нескольких сотен до нескольких тысяч таких снарядов. Но, в любом случае, при появлении у Рейха атомного оружия, несколько десятков Фау-1N1 для дистанционного применения у них точно найдутся. В общем, в случае если Германия начнет массово строить «Кондоры» и Фау-1 в связке с ними, то под угрозой окажутся наши промышленные районы за Уралом.

Киваю. Насколько я знал данные разведки, конструкторам Рейха поставлена задача обеспечить возможность ударов по Нью-Йорку и Вашингтону. В том числе и с применением атомного оружия. Пока они технически это сделать не могут, даже взлетая из охваченной войной Испании. Пока, даже в теории, при полёте в один конец, «Кондоры» могут достать только до канадского Галифакса. Или, при самом идеальном раскладе, — до американского Бостона. Но, кто знает, что будет через год. И кто знает, что в голове у этих немцев? Генштаб Германии сейчас разрабатывает (в строжайшей секретности, разумеется) план по высадке и оккупации Азорских островов. Это дало бы люфтваффе и кайзерлихмарине базы, для оперативной деятельности в Атлантике. В том числе и для возможности бомбить «Кондорами» все восточное побережье США, вплоть до Чикаго. Пусть и посредством применения смертников. В конце концов, в моей истории нацисты сходу набрали отряд фанатиков из двухсот человек, готовых сложить головы за Рейх и его бесноватого фюрера, став пилотами-смертниками. Так что, почему бы и нет? А, учитывая тот факт, что португальцы в моей истории с началом Второй мировой войны передали базы и аэродромы на Азорских островах Великобритании, интерес Германии к этому архипелагу я понимал и глубоко разделял. По-хорошему, там и с самой Португалией нужно будет разбираться, слишком уж она включена в орбиту интересов Лондона. А тому же Рейху очень интересны колонии. В том числе и португальские.

Но исключать разворот интересов Берлина на восток я тоже не могу. Не имею права. Тут Сашка совершенно прав.

— Хорошо, давайте дальше по Германии.

— Слушаюсь. Основным бомбардировщиком Люфтваффе является Хейнкель He 111, коих состоит на вооружении 1560 машин. За год могут построить еще порядка 1400 самолётов. Юнкерс Ju 88. 4500 экземпляров на вооружении. Могут построит за год ещё порядка трёх тысяч. «Юнкерс Ju 87». Пикирующий бомбардировщик. 2200 машин в строю. За год могут построить ещё примерно полторы тысячи.

Что ж. Итого более восьми тысяч бомберов у немцев есть на сейчас. Помнится, у англов было в два раза меньше.

Горшков, меж тем, продолжал:

— Истребители. Мессершмитт Bf 109 (около 7000 самолётов на вооружении) и Фокке-Вульф Fw.190 (порядка тысячи машин). Первых за год может быть дополнительно произведено до трёх тысяч штук, по второй машине данные разнятся, но, в любом случае, немцы смогут произвести где-то в тех же пределах.

Я слушал. Кивал. Задавал вопросы. И в очередной раз внутренне поражался гримасам истории. Да, мне удалось изменить её ход. Того же Горшкова не расстреляли в 1919-м большевики в Москве, а вот он, жив, здоров и вполне при любимом деле. Вот уже полтора десятка лет он у меня являет главкомом военно-воздушных сил Империи. Если уж человек справляется и душой болеет за дело, зачем мне его менять, скажите на милость?! Того же князя Суворина я как-то не меняю. Емца того же. Или Слащёва. Кутепова. Врангеля. Множество генералов, которым в моей истории обязательно полагался эпитет «белый генерал», сейчас у меня в строю. Точно так у меня огромное количество тех, кто в моей истории был «красным». И тех, кто сначала был «царским», потом «белым», а потом и «красным». История полна иронии. Если бы генерал Маннергейм не умер от ран, защищая моё царствование в 1917-м, он бы наверняка был бы в числе моих ближайших доверенных лиц, и ни о какой независимой Финляндии и не помышлял бы. Не зря на его рабочем столе до конца жизни стоял портрет Императора Всероссийского Николая Второго.

Слащёв пытался меня свергнуть в марте семнадцатого. Сейчас более верного служаку трона ещё поискать. Или Маршин тот же. Кем он стал в моей истории я не знал. Может и никем. А может уехал в Америку, как и собирался. Такой ведь был ярый республиканец. Ему ведь просто повезло там, на Пятницкой улице, когда он меня нечаянно ударил по ногам связкой книг. Стоял растерянный. Человек, которого только что мои распорядители выкинули на улицу из доходного дома и не знающий куда ему теперь идти. Теперь он у меня граф и генерал, начальствует в одном из важнейших управлений Генштаба. А сколько таких новых судеб прежних людей? И сколько людей просто не родится?

Например, не родится Юрий Гагарин. Я проверял. Увы, но это так. Слишком изменился ход истории.

Не скажу, что эта новость меня порадовала. Но, что есть, то есть. И если на судьбы тех, кто уже родился, типа тех же Королёва, Шаргея или фон Брауна, я мог как-то влиять, то вот на судьбы ещё не родившихся не мог влиять никак. В конце концов, и я сам не должен был тут появиться на свет.

Ирония истории проявлялась буквально во всём. То же самое развитие науки и техники. Где-то моё появление здесь и моя деятельность ускорила развитие буквально на чуть-чуть, где-то значительно, а где-то жизнь пошла по совершенно иному пути, которого и не предусматривалось в моей истории. Но, мало того, что