Алексис закрыла глаза.

— Что будет с моими людьми? Они тоже будут арестованы?

— Это зависит от вас, капитан. В данном мне приказе они не упоминаются. В случае, если вы окажете сопротивление, я позабочусь о том, чтобы все американцы в вашей команде были посажены в тюрьму. Мне нетрудно будет это сделать, учитывая характер вашей совместной деятельности.

Алексис уставилась на него во все глаза, стараясь понять, готов ли он выполнить угрозу. Очевидно, он говорил всерьез.

— Итак, вы занесли топор над моей головой. Что, если мы предпочтем драться? Вы ведь можете и проиграть.

— И вы рискнете? — поддразнил ее Клод.

Алексис ответила не сразу, но раздумья ее не были долгими. Разве она была свободна в выборе? Приходилось выбирать между собой и людьми, за которых она отвечала… Безусловно, если завяжется бой, не избежать смертей с обеих сторон. А как насчет Траверса? Он ушел, и подготовка к очередной попытке поймать его займет месяцы. Что она выиграет, ввязавшись в битву? Быть может, у нее появится шанс догнать Траверса? Нет. Если о нападении на «Конкорд» станет известно американским властям, а это непременно случится, она станет объектом настоящей охоты. К тому же власти Штатов позаботятся о том, чтобы разорить ее компанию. Клод думал надавить на нее, возлагая ответственность за возможную гибель людей на борту ее судна, но на самом деле, в случае ее отказа подчиниться Таннеру, она взяла бы на душу еще больший груз. Алексис чувствовала себя в равной мере в ответе за всех, кто бороздил моря на других ее кораблях. За них и за их семьи. Итак, цена свободы оказывалась непомерно высокой.

— Риск считаю неприемлемым. Теперь я вновь становлюсь вашей пленницей. По-видимому, я ничего не смогу сказать в свою защиту.

— Вы вольны говорить все, что угодно, но вряд ли это поможет, — ответил он.

— Хорошо, — решительно заключила она. — Тогда наш уговор остается в силе. Вы можете арестовать меня, и я даю вам слово, что сопротивление не будет оказано, но я не обещаю, что не буду пытаться бежать.

— Принимается, — ответил Клод.

— И еще, капитан Клод, — пристально глядя ему в глаза, добавила Алексис, — на этот раз мне будет сложнее. Но однажды я все равно убегу. Едва ли я смогу согласиться на предложения ваших начальников. Они должны понимать, что мои методы совершенно отличны от принятых в военном флоте. Информация, которой располагаю я, вполне доступна любому моряку. Вы осведомлены о тактике и стратегии британцев в той же мере, что и я.

Впервые за все время разговора Клод улыбнулся, словно стряхнул с себя давящий груз.

— Я сделал только то, что от меня требовалось.

— И вы всерьез полагаете, что я стану вам помогать после того, как вы не дали мне совершить задуманное и к тому же угрожаете тем, что упрячете в тюрьму моих людей? — недоуменно воскликнула Алексис.

— Мне это и в голову не могло прийти. Я получил приказ доставить вас в Вашингтон для встречи с Президентом и его четырьмя помощниками, теми, что передали мне его приказ. Что вы скажете им, меня уже не касается, — ответил Клод как можно мягче.

— Понимаю, — процедила Алексис, презрительно смерив его взглядом.

Клод был готов и к презрению, и к ненависти. Он спокойно смотрел ей в глаза, ожидая прочесть в них все это. Но ненависти не было. Не было! Только сейчас он понял всю глубину чувства, которое некогда испытывала к нему Алексис, глубину той любви, насладиться которой ему так и не довелось. Тогда, чтобы спасти в ней любовь к нему, он отпустил ее. Как же ему трудно будет держать Алексис пленницей сейчас!

— Я сообщу им ваше решение, а вы пока соберите то, что считаете нужным взять с собой, — сказал Клод.

Алексис подошла к столу.

— Не слишком мудрое решение. Вам не следует подниматься на палубу без меня. Моим людям это не понравится.

Клод продолжал сидеть, и Алексис, усмехнувшись, добавила:

— Мне надо сделать кое-какие записи в судовом журнале. А Пич упакует мои вещи.

Алексис села за стол и открыла журнал. Обмакнув перо в чернильницу, она написала:

«Восемнадцатое июня.

Капитан Клод, я навек запомню этот день; И вам я этого никогда не забуду».

Клод ничего не сказал, но и он знал, что никогда не сможет забыть этот день.

В Вашингтоне тоже оказалось немало людей, которые посчитали этот день знаменательным. Не потому, что был схвачен капитан Денти — то было не слишком значительное событие для огромной страны, — но потому, что Конгресс ввел в силу предложение Медисона. Война Англии была объявлена.

Алексис встала из-за стола.

— Пошли?

Клод, кивнув, последовал за ней через кают-компанию к лестнице. Уже на палубе Алексис сказала:

— Прошу вас, придержите ваш эскорт. Я бы хотела поговорить с командой без посторонних.

— Я должен слышать, что вы им скажете, — ответил Клод. — Не годится, чтобы вы призывали команду способствовать вашему побегу.

— Я не собиралась этого делать, но, если вам так необходимо, можете послушать. Я не намерена злоупотреблять преданностью моих людей. Убежать я смогу и без их помощи.

Клод жестом пригласил сопровождающих с «Конкорда» подойти к нему, и те неохотно повиновались. С тех пор как Алексис и Клод удалились для совещания, между представителями команды «Конкорда» и моряками со «Святой Марии» не было произнесено ни слова. Мужчины из враждебных лагерей лишь смотрели друг на друга с немой угрозой.

Моряки со Святой Марии окружили своего капитана. Алексис велела Пичу спуститься вниз и собрать ее вещи.

— В шкафу ты найдешь баул. Сложи все туда. Я иду с капитаном Клодом.

Все возмущенно загудели. Моряки с «Конкорда», наоборот, разом облегченно вздохнули. Алексис едва ли замечала ропот одних и радость других. Она видела перед собой только глаза мальчика, который никак не мог понять, как его кумир, его королева могла согласиться сдаться и покинуть их.

— Иди, Пич, вещи нужны мне прямо сейчас.

Она знала, какое этот паренек испытывает разочарование. Он был еще слишком мал, чтобы понять, чем диктовалось ее решение. Алексис с материнской лаской смотрела в полудетское худенькое личико с огромными карими глазами. Он готов был драться, он желал драться, а она — нет. И решения здесь принимала она. Алексис проводила мальчугана взглядом, и только затем посмотрела в лица остальных.

— Меня арестовывают за действия, которые, по мнению американского правительства, способствуют развязыванию войны с Великобританией.

— Капитан Денти! — воскликнул Джордан, не в силах более сдерживаться. — Вы же англичанка! Это ошибка! Глупо обвинять вас в том, к чему вы не имеете отношения!