ерзала на своем стуле, но сдерживала себя и не перебивала его, – мы тут стол рабочий осматривали у погибшей и нашли маленькую такую книжечку, а в книжечке той разные логины-пароли, телефоны рабочие и прочая лабуда. Но вот среди этого всего изобилия откопали твои ребятки адрес электронной почты, на Марину Морган зарегистрированной, а также пароль к почте этой. Без особого труда почту открыли, а там переписка ее с неким Валерием Маленковым, ныне проживающим в городе Регенсбург, Германия. Почитал я все это и, кажется, многое в истории с Мариной стало ясно.

– Заинтриговал, Ильич, заинтриговал. Выемку оформили как надо? Под протокол, с понятыми?

– Обижаете, Галина Викторовна, чай не первый раз замужем, – усмехнулся Филиппов. – Тебе распечаточку сделать или по электронке скинуть, чтоб побыстрее?

– Не поленись, дорогой, и сделай оба варианта – я ознакомлюсь, – связь прервалась. Шувалова просидела еще несколько минут с трубкой телефона в руках. Ее вдруг осенило: телефон в одной «соте». А ведь при погибшей не было ни телефона, ни документов, ни даже сумочки.

– Боже, какая же я идиотка! Да меня гнать надо из органов за непрофессионализм! – она вскочила с места, схватила папку с документами и бросилась бежать на служебную стоянку. Благо, сегодня ей выделили автомобиль, а она не отправила его в гараж, решив заняться кабинетной работой.

– Евсеев, – она на ходу звонила старшему опергруппы, – вы на рабочем месте там все закончили?

– Да, мы уже выехали из поселка, в город едем.

– Разворачивайся и поезжай обратно в поселок. Захвати Филиппова и ждите меня. Нам срочно нужно еще раз осмотреть квартиру погибшей, я кое-что там пропустила. Дай бог, чтобы моя оплошность не стала роковой и не преподнесла нам «висячок». Никогда себе этого не прощу!

– Хорошо, возвращаемся, – безучастно прозвучал голос Евсеева.

– Володенька, ты уж не стесняйся, жми, – немного заискивая, обратилась она к водителю.

– Да я-то что? Могу и поднажать, а вы как же? Вы ж боитесь большой скорости, – хмыкнул водитель.

– Я глаза закрою, – отшутилась Шувалова. – Сам знаешь – дурная голова, она ведь ногам покоя не дает, причем не только своим.

– Да ладно, Галина Викторовна, доставим в лучшем виде. Ремень не забудьте пристегнуть.

– Ну, уж это мог бы и не напоминать – и ремень пристегну, и в сиденье вцеплюсь. Давай, с богом! – машина рванула с места.

Филиппов, уже попрощавшийся с коллегами из Ленинска, был очень удивлен, когда увидел возле своей калитки их машину.

– Забыли что-то, парни? – он вышел на крыльцо.

– Андрей Ильич, Шувалова нас завернула, сказала, чтоб тебя забрали. Надо будет еще раз осмотр в доме погибшей провести. Что-то она там вспомнила. Подъехать вот должна вскорости.

– Так заходите пока в дом, в любом случае полчаса-сорок минут у нас еще есть – я вас чаем угощу с медом, мед у меня дивный, кум живет в соседней деревне, держит свою пасеку. Заходите-заходите. Вера, – на голос мужа выскочила из дома невысокая моложавая женщина в белоснежном переднике и с длинной шикарной косой, – угощай по-скоренькому парней, времени у нас немного.

Вера шустро накрыла на веранде стол, поставила поднос с пышными пирожками, чайные чашки, вида три-четыре варенья и большую пиалу с янтарным медом.

– Может, вы проголодались? У меня щи на плите – горячие, ароматные. Не отказывайтесь, – хозяйка с сочувствием смотрела на ребят, у которых явно с утра маковой росины во рту не было. Уж кто-кто, а она не понаслышке знала, что такое милицейские будни. Даже в их тихом поселке и то иногда случалось какое-нибудь ЧП.

– Да ты не спрашивай, ты неси, – подгонял супругу участковый – он рассаживал гостей и расставлял перед ними приборы.

Когда Вера внесла супницу со щами, молодые опера едва не подавились слюной – настолько аппетитно все пахло, а уж как выглядело – не передать. К щам полагалось по большой ложке домашней сметаны и ароматному куску свежеиспеченного хлеба.

– Супруга моя магазинный хлеб не признает, всегда сама печет, – нахваливал жену Филиппов, видя, как уплетают парни за обе щеки приготовленный ею обед, – раньше все в печи пекла, а сейчас вон помощницу себе купила – хлебопечку электрическую. Время экономит!

– Да ладно тебе, – раскраснелась от похвалы мужа Вера. Она принесла салатницу с горой яркого салата, – кушайте, мальчики, не стесняйтесь. Если кому добавки – милости просим, – она еще раз окинула взглядом стол и ушла в дом. «Мальчики» только мычали с полными ртами и кивали головами. От добавки не отказался никто.

Шувалова, войдя во двор участкового, застала свою опергруппу, в полном блаженстве пьющую чай.

– Деловые, однако, – шутя нахмурилась она, – начальница вся в мыле несется по лесам – по долам, а они с довольными моськами тут чаи гоняют.

– Не ругайся, Викторовна, садись лучше с нами, – пригласил Филиппов.

– Да я бы с радостью, но время не терпит. Давайте, ребятки, поднимайтесь, едем на Новоселов.

– К Морганам домой, что ли? – уточнил Филиппов.

– Да, Алексей Ильич, к ним. Я сейчас прилюдно буду каяться в собственной глупости, а может – и в некомпетентности тоже.

– Перестань, Галина Викторовна, не ошибается тот, кто ничего не делает, – пытался успокоить ее Филиппов, надевая форменную фуражку на непослушные волосы.

– В нашей работе это не оправдание, сам знаешь, – Шувалова пошла к калитке, – ведь из-за моей неосмотрительности преступник может замести следы и уйти от правосудия. Надеюсь, что я не упустила время. Алексей Ильич, понятых не забудь.

Дом Морганов никуда не делся, он стоял на прежнем месте, и внешне все оставалось таким же, как и в тот день, когда она впервые вошла сюда. За калиткой залаяла собака, но никто на этот лай не прореагировал. Шувалова позвонила – тишина. Она позвонила еще раз. Собака на цепи начала рваться к воротам, истошно лая. Наконец, дверь открылась, на крыльце показался Андрей Морган. Он был весь встрепанный и опухший – сразу видно, что запой продолжался.

– Чего надо? – сиплым голосом проворчал он.

– Откройте, Андрей Владимирович, это Шувалова, следователь. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Чего вам от меня надо? Занимались бы лучше поиском убийцы, а не сыпали мне соль на раны, – он слегка покачивался, но не трогался с места.

– Откройте, пожалуйста, дверь, – продолжала уговаривать Шувалова, – мы ведь все равно войдем, но лучше будет, если вы впустите нас добровольно.

– Я свои права знаю, – продолжал перепалку Андрей, – если у вас ордера нет – идите лесом, а я вам уже все сказал – тогда еще, в тот же день. Мне добавить нечего.

– Андрей Владимирович, кончай придуриваться, – не выдержал Филиппов, – в некоторых случаях мы имеем право войти без ордера. А будешь препятствовать – ОМОН вызовем из Ленинска, они тебе всю