сталкивался с испытуемым в узком коридоре, а затем обзывал его «козлом». Наблюдатели, не знавшие географического происхождения участников, оценивали их реакции с точки зрения признаков злости и удивления. Как и следовало ожидать, южане проявляли больше злости и меньше удивления, чем северяне. В аналогичном эксперименте исследователи измеряли уровень кортизола, физиологического индикатора психологического стресса, и уровень тестостерона. В ответ на оскорбление уровень кортизола у южан повышался сильнее, чем у северян. Известно, что тестостерон повышается в ответ на предвкушение боя или соревнования. Таким образом, физиологические данные подтверждают психологические наблюдения: психология чести действительно активируется у южан легче, чем у северян.

В другом эксперименте Нисбетт и Коэн разослали вымышленный «информационный бюллетень» репортерам университетских газет и попросили написать соответствующие статьи. Вот краткое изложение этого информационного бюллетеня.

Виктор Йенсен (28-летний белый мужчина) ударил ножом Мартина Шелла (27-летнего белого мужчину) на вечеринке.

Показания очевидцев: Шелл пролил кружку пива на брюки Йенсена. Возник конфликт, и их пришлось разнимать. Шелл назвал сестру Йенсена шлюхой.

Несколько человек высказались о том, что бы сделали, если бы подобное сказали об их сестрах.

Йенсен покинул вечеринку. Когда он проходил мимо, Шелл и его друзья посмеялись над ним. Шелл крикнул вслед, что и его сестра, и мать – шлюхи.

Йенсен вернулся через десять минут. Он потребовал, чтобы Шелл забрал свои слова назад, «а не то…». Шелл рассмеялся и сказал: «Или что, Рэмбо?»

Тогда Йенсен вытащил из кармана куртки десятисантиметровый нож и дважды ударил Шелла. В момент нападения Шелл был безоружен[288].

Исследователи оценивали написанные репортажи по следующим критериям: в какой степени Шелл спровоцировал Йенсена, насколько оправдано было убийство и насколько сочувственно авторы отнеслись к убийце. Журналисты из южных университетов, в отличие от северных, в основном считали, что Шелл сам спровоцировал Йенсена, утверждали, что поведение Йенсена заслуживает меньшего порицания, и проявляли к убийце больше сочувствия.

Вместе взятые, эти исследования демонстрируют культурные различия, вполне способные объяснить более высокие показатели убийств, совершаемых мужчинами на Юге. Значит ли это, что феномен убийства в ответ на публичное оскорбление представляет собой сугубо культурное явление? Вовсе нет. Очевидно, эти ценности определяют, каким будет порог активации гомицидальных механизмов: высоким или низким. Основные мотивы убийств у южан и северян одинаковы. Культуры чести, включая американский Юг, по всей видимости, снижают порог чувствительности, но мотивы универсальны.

Размышляя над теорией Нисбетта и Коэна, я пришел к любопытному выводу: в склонности к агрессивной защите статуса, свойственной пастушеским культурам, должен играть роль еще один фактор. Как мы уже говорили в главе 2, чем больше вариабельность в доступе к ресурсам и к женщинам, тем рискованнее конкурентные стратегии мужчин. Другими словами, чем больше человек может получить – как в плане материальных благ, так и в плане партнеров – тем охотнее он будет рисковать, чтобы завоевать доминирующее положение. Согласно данной теории, мужчины с большей вероятностью попытаются убить – одновременно подвергнув себя риску погибнуть от рук противника – если на кону стоит ценная награда. Они гораздо чаще выбирают насильственную стратегию «победитель забирает все», в результате чего сами могут остаться ни с чем. Ранние пастушеские культуры предоставляли подобную возможность: набеги на чужие стада были обычным делом. Логика «победитель забирает все» как следствие острой чувствительности мужчин к ресурсам с высокой дисперсией во многом объясняет одну из самых жестоких субкультур современности – культуру наркобанд в бедных городских кварталах, гетто.

Торговля наркотиками – это предприятие, где доминирующие игроки могут получить огромные суммы денег в бедной среде. Богатство, обретаемое в результате ожесточенных криминальных разборок, объясняет, почему так много людей готовы рисковать жизнью в битвах за территорию, а также почему защита личного статуса приобрела в наркокультуре столь важное значение.

На протяжении всей эволюции убийство было действенным, хотя и опасным, решением адаптивной проблемы управления репутацией. Поскольку статус намного важнее для мужчин, чем для женщин, подобные преступления совершают преимущественно они. В штате Мичиган, например, статус и репутация были основным мотивом в 71 убийстве, совершенном мужчинами, и только в 11 убийствах, совершенных женщинами. Разумеется, это не значит, что для последних репутация не имеет значения: это не так. Как показало наше исследование гомицидальных фантазий, у представительниц женского пола мысли об убийстве чаще всего вызывают угрозы самому ценному социальному «товару», которым только может обладать женщина, – ее сексуальной репутации.

Сексуальная репутация

В нашем исследовании триггеры женских гомицидальных мыслей не были связаны ни с физическим доминированием со стороны других женщин, ни с оскорблениями физической доблести или личных качеств. Они не касались обвинений в трусости и неспособности дать отпор обидчику. Наиболее распространенным триггером оказалось оскорбление сексуальной репутации женщины, способное привести к снижению ее желательности на брачном рынке. Вот один такой пример.

Респондент № Р24: женщина, 19 лет. [Вопрос: Кого вам хотелось убить?] Девочку, с которой я училась в средних классах. Она была моей лучшей подругой. Летом, после окончания 7 класса, я стала встречаться с парнем и доверилась ей, как это делают все хорошие друзья. Она растрепала об этом всем, и даже придумала кое-что от себя. Она всем говорила, что я шлюха, и все соглашались. Это разрушило мою репутацию. У меня не было друзей. Я скатилась в глубокую депрессию, из которой полностью вышла только через два года. [Вопрос: Каким способом вы бы ее убили?] На самом деле я никогда не планировала ее убить. Я просто хотела, чтобы она исчезла из моей жизни. Если она умрет, думала я, то навсегда уберется с дороги. [Вопрос: Что могло заставить вас переступить грань и совершить настоящее убийство?] Возможно, если бы я сидела на тяжелых наркотиках или находилась в более глубокой депрессии.

Поскольку мужчины придают большое значение сексуальной верности, женщины, имеющие репутацию неразборчивых, легкодоступных, распущенных или безнравственных, понимают: их желательность в качестве долгосрочного партнера стремится к нулю. (Подобная репутация не влияет на кратковременные связи, но это не те отношения, которые ценят большинство женщин.) Дело в том, что слухи, ставящие под сомнение сексуальную честь женщины, даже если они не соответствуют действительности, иногда вызывают доверие и делают ее менее привлекательной в глазах партнеров, ищущих серьезных отношений.

В нашем примере ущерб, нанесенный сексуальной репутации девушки, привел к двухлетней депрессии. Ущерб был причинен подругой, которая превратилась в соперницу. Иногда репутацию женщины порочат мужчины, которые вступают с ней в кратковременную половую связь, а затем хвастаются этим, как показано в следующих случаях.

Респондент № Р242: женщина, 22 года.