В популярном телесериале «Хор» (Glee) рассказывается о клубе пения для старшеклассников на фоне трагикомической истории из жизни подростков. В каждой серии ученики самовыражаются, разбираются со своими проблемами, состязаются в исполнении современных, защищенных авторским правом песен. Они привносят в эти песни что-то свое, сочиняют попурри из песен, делают ремиксы классики. В первом сезоне они выступали с разными звездами — от Бритни Спирс до Мадонны. В сериях второго сезона участвуют исполнители хип-хопа и классического рока. То, что происходит в сериале, демонстрирует зрителю нормальные, вполне безобидные средства проявления молодежного творчества, естественные эмоции и командную работу. Проблема в одном: всего этого не существует. И не может существовать в реальной жизни.

В сериале слова «авторские права» даже не упоминаются, однако зрители не видят обратной стороны медали — огромной юридической бумажной работы, множества контрактов и солидных выплат, благодаря которым вообще стали возможны съемки подобного сериала. То, что выглядит группой детей — вдохновенных, ярких, поющих песни и выдающих удачные экспромты, — результат правильного расчета, использования лицензированной и разрешенной музыки, юридических договоренностей и таких затрат, которые не в состоянии позволить себе ни одно образовательное учреждение, кроме вымышленной школы Уильяма Маккинли из сериала «Хор» — точнее, продюсеров Fox. Поэтому, несмотря на кажущуюся спонтанность приступов музыкального вдохновения, участников певческого клуба не тянет выдать какой-нибудь хит Брайана Адамса или Guns’N’Roses, запретивших исполнять свои песни в этом сериале.

Конечно, когда персонажи сериала вкладывают в пение всю душу, они создают продукт, пользующийся спросом на рынке. Однако невежество учеников школы Маккинли, пренебрегающих правами на публичное исполнение, компенсируется пренебрежением к авторским отчислениям. Звукозаписывающая компания Sony Music уже продала по всему миру более 5 миллионов альбомов и выпустила 25 синглов с хитами из Glee, однако исполнители из сериала своей доли прибыли не получили. Один из них, Кори Монтейт, сказал ведущему радиопередачи Тоби Нэппу: «За то, что песня вышла на первое место, я получил 400 баксов. Но знаете, это нормально: если я наберусь терпения и сериал раскрутится, мне, может быть, перепадет еще четыреста» (New York Post, 2010).

Считая риторику индустрии непреложной истиной, потребители превратно понимают творческий процесс в музыке. Рассмотрим его с юридической точки зрения. Когда компании звукозаписи подают в суд на нарушителей прав, а затем сами яростно защищаются от обвинений в нарушениях, идея происходящего сводится к следующему: музыка является уникальной и признается творчеством при условии, что она принадлежит нам. Любая другая музыка к творческому процессу не относится и уникальной не является. Или, если сказать точнее, звукозаписывающим компаниям творчество и уникальность интересны лишь до тех пор, пока они способствуют контролю за авторскими правами и помогают избежать контроля со стороны других звукозаписывающих компаний.

Обстоятельства исторически сложились так, что это юридическое танго не имеет никакого отношения к созданию музыки. Люди ошибочно полагают, будто в современной музыке царят пиратство и плагиат из-за того, что последнее поколение музыкантов демонстрирует исключительную уникальность самовыражения. Но давайте скажем прямо: нарушителями закона об авторском праве музыкальная индустрия начинает кишеть лишь в тот момент, когда «вдохновение» превращается в «кражу». Подражаний в современной музыке не больше, чем в музыке десяти-, двадцати— или двухсотлетней давности. Новая музыка всегда возникала на идеях предшественников. Но правообладатели и суды не поощряют неправомерного использования музыки без разрешения. Звукозаписывающие компании, не колеблясь, встают на защиту своей интеллектуальной собственности — независимо от того, повлечет за собой нарушение потерю прибыли или нет. Большинство звукозаписывающих компаний точно так же относится к любой песне из своего архива. Когда пираты-диджеи играют свои ремиксы в каком-нибудь клубе, им запросто удается «оттоптать ноги» толпам музыкантов, исполняющих сотни песен, а заодно и нескольким десяткам звукозаписывающих компаний. Но оттянуть часть прибыли? Это вряд ли.

«Нам нравится все, что мы ремикшируем, в том числе Бритни Спирс, — говорит автор ремиксов диджей Эклектик Метод. — Играя Бритни Спирс в бэнгин-техно-клубе, мы включаем ее там, где ее не слушают никогда» (Albert et al., 2010). Некоторые диджеи намеренно составляют ремиксы так, чтобы сделать выбранную музыку более узнаваемой. Иногда фрагменты вставленной в ремикс музыки могут ограничиваться несколькими нотами или представлять собой основной мотив, звучащий приглушенным фоном. В других случаях диджейский продукт имеет настолько мало сходства с оригинальным произведением, что факт нарушения авторских прав остается невыявленным. Однако диджеи с помощью ремиксов стремятся создать свежее впечатление, а не избежать уплаты отчислений, маскируя оригинальные треки.

Придерживаясь позиции «Берешь сэмпл? Получи разрешение», суды не задаются вопросом, представляет ли какой-то ремикс финансовую угрозу для оригинала и может ли оказаться негативным стимулом для творчества будущих поколений. Если руководствоваться этими вопросами, вплотную приближаясь к заявленной цели законов об авторском праве большинства стран, станет понятно: лишь немногие ремиксы попадут в категорию «музыкальных нарушителей». «Только потому, что наблюдается утечка информации, и далеко не каждое использование конкретной музыки можно контролировать, — говорит судебный эксперт и преподаватель права Э. Майкл Харрингтон, — нам просто приходится принимать меры» (Albert et al., 2010).

Если задуматься о том, что творчество определяют суды, юристы и законодатели, это выглядит абсурдно. Юристы не творят. Суды не творят. Конгресс не творит. Поэтому когда торговые объединения индустрии диктуют законы Конгрессу, а потом радуются поддержке правоприменения, без внимания остается исключительно то, что напрямую относится к творчеству. Иными словами, творчество — это процесс, происходящий целиком и полностью за пределами закона. К авторам ремиксов закон применяется произвольно и существует исключительно для сохранения потребительской модели, которая в настоящее время приносит деньги.

Говоря об авторских правах в музыке, невозможно игнорировать тему ремикширования. Сегодня встречаются примеры нарушения авторских прав, которые требуют не вдохновения, а скорее усердия. С тех пор, как появился интернет, масштабы преобразования традиционных музыкальных партитур популярных песен в табулатурную форму растут по экспоненте. В настоящее время музыканты-любители могут с помощью табулатур исполнять всевозможные песни — или по крайней мере те из них, партитуры которых кто-то преобразовал в табулатуры, нарушая авторские права. Большинство людей согласны с тем, что табулатуры вряд ли вытеснят традиционные партитуры, но научиться их читать гораздо проще. Несмотря на то что темп и ритм в табулатурах не указаны, для работы с популярными мелодиями достаточно знать, как именно расставлены ноты и каким должно быть звучание.