Джэнет откинула голову назад и рассмеялась от счастья. Как же она любит верховую езду и как ей не хватало ее в Лохэне! А как прекрасно мчаться наперегонки с Нилом. Да, не с Брэмуром, а с Нилом.

Достигнув каменной стены замка, Нил перешел на шаг, и они бок о бок въехали во двор. Там он поспешно соскочил с коня, подошел к Джэнет и раскрыл объятия. Она тут же соскользнула в них, и некоторое время они стояли так, не в силах оторваться друг от друга.

— Ты ездишь верхом не хуже, чем прежде.

Джэнет улыбнулась. Как приятно это чувство близости! Она не сразу отстранилась от него, даже когда увидела поспешно спускающегося по ступенькам Торкила с конвертом в руке.

— Вам письмо из Эдинбурга, милорд!

Нил отпустил ее руку. Она с тревогой смотрела, как он взял письмо, вгляделся в сургуч, распечатал конверт и стал читать. Его губы сжались в одну твердую линию.

— Нил?

Он молча взял ее под руку и повел в дом. Во всей его фигуре чувствовалась напряженность, а эти плотно сжатые губы беспокоили Джэнет больше всего. Он так редко выказывал свои чувства.

Нил сразу повел ее в кабинет.

— Реджинальд подал на тебя в суд исковое заявление, обвиняя в убийстве своего брата. На этот раз врач подтверждает возможность убийства. И горничная сказала, что слышала, как ты угрожала его убить. Они требуют ордера на арест.

Все воодушевление, вся радость жизни и ощущение свободы разом покинули Джэнет.

— Наверное, Реджинальд подкупил их.

— Да, это возможно. И он опять просит, чтобы его сделали опекуном детей брата.

— Нет!

— Я этого не допущу, — сказал Нил. — Но Камберленд вернулся в Эдинбург и просит меня дать ответ на возникшие вопросы. Наверное, твой деверь привлек на свою сторону других Кэмпбеллов, эдинбургских, а король многим им обязан.

Джэнет побледнела как полотно.

— Форбсы могущественны не меньше Кэмпбеллов, — продолжал Нил, — но Камберленд желает видеть нас с тобой в Эдинбурге. Он знает, что ты сейчас в Брэмуре.

— Мой дорогой деверь, наверное, обвиняет меня и в том, что я приворожила тебя к себе какими-нибудь травами, — с горечью откликнулась Джэнет.

— Он недалек от истины, миледи, — усмехнулся Нил. — Но, сдается, он недооценивает мои собственные возможности.

Ах, она никогда, никогда не переставала его любить! Да, она старалась забыть его, видит бог, очень старалась — но не преуспела. И пусть чувство ее не взаимно, но рядом с ним она впервые за очень долгое время почувствовала себя в безопасности. И вдруг это страшное письмо Камберленда.

— Когда мы выедем?

— Завтра. Не хочу давать им времени, чтобы они еще что-нибудь успели придумать, какую-нибудь новую пакость.

— А как же Брэмур? И твои планы? Лицо Нила несколько омрачилось.

— Мои планы могут подождать.

— А как же дети?

— Они будут в безопасности с твоей Кларой и нашей Трильби… Ты сможешь обойтись без горничной? Если да, то мы бы поехали верхом. Так будет гораздо быстрее.

— Да, конечно.

Джэнет понимала, что Нил многим для нее рискует. И так было с самого начала. Кэмпбеллы действительно могущественное семейство, может быть, самое могущественное и влиятельное во всей Шотландии. И если они взялись помогать Реджинальду… Имеет ли она право принять от него такую жертву?

Но это необходимо для ее детей.

— Спасибо, — просто сказала Джэнет.

— Пожалуйста, миледи. — Нил улыбнулся кончиками губ. — Хотя благодарность может оказаться и преждевременной. А сейчас я хочу полюбоваться, как девочки катаются на своих пони.

Нил подождал, пока Джэнет приведет дочерей, и уже через несколько минут они сбежали по лестнице. Все три церемонно присели перед маркизом, он столь же церемонно поклонился. Аннабелла захихикала и кокетливо взглянула на него, опустив черные ресницы. «Да, она уже сейчас настоящая маленькая женщина», — весело подумал Нил.

— Я очень рад вновь увидеть вас. Аннабелла просияла улыбкой.

— Мы тоже очень хотели увидеться с вами!

— А ты уже умеешь ездить на своей лошадке?

— Так же хорошо, как мама. Ну почти так же, — забавно сморщила носик Аннабелла.

— Ты мне покажешь, как ездишь?

— Да, мама обещала, что разрешит нам покататься.

Нил все еще не был уверен, что так и надо разговаривать с детьми от пяти до семи лет. Но им вроде это нравилось. Аннабелла протянула ему ручку, и Нил сжал ее, изумившись про себя, какая она маленькая. И удивительно, как малышка доверчива с ним, как свободно она держится. Нил уже знал, как девочек пугал собственный отец, и абсолютное доверие Аннабеллы было для него самым драгоценным подарком. С замиранием сердца он повел ее, держа за руку, на площадку для выездки. Какие же у нее хрупкие пальчики — ну просто птичьи лапки! Он очень боялся, как бы его сильная, грубая ладонь ненароком не сделала ей больно. Как приятно вот так идти вместе с маленьким человечком — на душе сразу становится светло…

Райчел помчалась вперед, к Кевину, а Грэйс солидно шествовала рядом с Джэнет, внимательно поглядывая то на Аннабеллу, то на Рэйчел. Нил подумал, что она все еще не так доверяет ему, как ее сестры. Черт бы побрал на том свете Аласдэра Кэмпбелла! Какой же безрадостной он сделал жизнь Джэнет, какой страх поселил в душах родных детей. И одному богу ведомо, что за влияние он оказал бы на собственного сына.

Джеми уже оседлал обоих пони, и Нил усадил Аннабеллу на лошадку поменьше.

— Ты уже как-нибудь назвала ее?

— Я хотела назвать ее Белоснежкой, но Рэйчел сказала, что она белая, как сахар, и я теперь зову ее Сахарок. А Рэйчел зовет своего пони Патока.

— Значит, для Грэйс мне надо приобрести пони медового цвета, и она назовет его Медок.

Аннабелла задумалась на мгновение.

— Это удачная мысль, — сказала она очень взрослым тоном.

— Благодарю вас за комплимент, — серьезно ответил Нил, подавив усмешку. Аннабелла всегда могла заставить его улыбнуться, и ему становилось весело и легко на душе.

Джеми подсадил в седло Рэйчел, и Нил отметил, что мальчик сильнее, чем кажется. Мышцы у него железные.

— Вам совсем не надо держать моего пони, — заносчиво сказала Аннабелла.

Нил вопросительно взглянул на Джэнет. Та кивнула, и он вручил Аннабелле поводья, а сам отступил в сторону. Девочки стали шагом выгуливать пони, демонстрируя недавно приобретенное умение обращаться с лошадьми.

— Ты их хорошо выучила, — похвалил Нил Джэнет.

— Да нет, они просто прирожденные наездницы.

И Нилу пришлось с этим согласиться, глядя на их сосредоточенные личики. Радость шевельнулась у него в душе. Такой пустяк — всего лишь два пони, — а девочкам это доставляет огромное удовольствие, они поверили в свои возможности и способности. Нил чувствовал не только радость, но и странную гордость, которую не ощущал никогда в жизни. Наверное, то же чувствуют обычно родители, когда они вот так, как он сейчас, любуются детьми. Своими детьми. Какая жалость, что он никогда не узнает всю радость и гордость отцовства.