* * *

Пока Шац до утра гулял по городу с Алексашкой, вспоминая молодые годы и решительно не чувствовал усталости даже под утро, в самом в центре города, в небольшой, но хорошо обставленной квартире после отличного ремонта, заплаканная Леся Василькова вернулась с последнего дежурства.

Дело было на весеннем рассвете после смены, когда город уже пробудился и начал активно работать. И открыв дверь своим ключом, первым делом хозяйка занесла на кухню давно накопленную старую корреспонденцию и новые платёжки из ящика, которые ранний почтальон принёс в первый рабочий час.

Присмотрелась почти безработная дева, а там письмо среди бумаг. С официальным гербом человека серьёзного. Не даром именная печать есть.

Открыла письмо Василькова и обомлела от впечатлений.

... Дорогая Олеся Игоревна Василькова, меня зовут Новруз Мининбаевич Пятихаткин. Я нотариус и на хорошем счету в городе. Меня везде знают, можете проверить мою биографию в интернете, почитать отзывы. В последние годы я являюсь официальным представителем ныне покойной Нины Альбертовна Васильковой. И с этого момента давай поподробнее.

Я понимаю, что в наше время уже почти никто не берёт трубки с неизвестных номеров телефона, но если вы увидите этот номер (тут следовали скупые цифры), я прошу выйти со мной на связь.

Потому что найти вас по старому адресу не получилось, а судя по новой прописке, вы переехали, но мне постоянно не везёт вас застать дома. Рекомендую вам выйти со мной на связь по телефону или подъехать в офис по улице Пушкина, дом семь, третий кабинет.

Я бы просил не затягивать, так как речь пойдёт о вашем наследстве, а я не могу получить свои проценты, пока сделка не состоится. Как вы понимаете, речь не о маленькой сумме, так как иначе я бы и пальцем не пошевелил.

С уважением, ваш новый друг Новруз Мининбаевич…

Леся устала быть дурой. И вместо потерявшегося на волне интереса сна начала пробивать контакты. Сначала как рядовой обыватель, по первым ссылкам. А затем и через свои новые связи на работе, где её пока ещё не послали.

Как оказалось, действительно есть такой нотариус, что давно не мальчик, а преклонных годов дедушка с тридцатилетней практикой и чистой кредитной историей.

Узнав всё, что нужно, Василькова только снова обулась и подхватив письмо и документы, направилась по указанному адресу.

Должно же было и ей уже когда-то повести при том, что в лотереи, ставки на спорт и гадания она не верила. Но если словно сама карма купила ей билет на очередное мероприятие, то почему бы не поучаствовать?

Глава 19 - Возвращенцы

Лязг решётки распределителя не лучший звук, от которого можно проснуться ночью. Сонный Маливанский поднялся на скамейке, зевнул и с вялым интересом посмотрел на вошедшего, обронив без всякой угрозы в голосе:

– Чё хотел, командир? Выпустить меня пришёл?

Вишенка стоял на входе, немного покачиваясь. Он не прочь был уйти, но карлик был его последней зацепкой за жену. Положа руку на сердце, можно было даже сказать, что сцепились они будь здоров, раз решилась уйти из дома.

Но полковник любил свою жену больше обид. И даже себе не представлял, как домой без жены возвращаться. Даже если от стажёрок-секретарш и прочих симпатичных помощник младших звеньев.

– Слушай, а вы там с Лизой на пару никаких землянок рыть в лесу не собирались? – поинтересовался Бронислав Николаевич, сражаясь с сонливостью и депрессией под изрядной дозой «лекарства».

Единственный знакомый рецепт, который могут «выписать» в любом магазине состоял из всего, что выше сорока градусов крепости. Этим горе своё заливал и нервы лечил. В зависимости от того, что удавалось найти и откупорить: настойку с успокоительными или бутылку с горячительным.

– Да нет вроде, – подумал карлик, хохотнул и снова не смог сдержаться. – Зачем? Я ей и так такую дыру оставил, что никогда меня не забудет!

Маливанский заливисто рассмеялся. А Вишенка только вздохнул и обратно в коридор вышел, решётку закрыв.

«Не перевоспитался ещё», – понял полковник и понуро побрёл домой, в просторные, но пустые пенаты.

– Поссать-то пустите! – крикнул вдогонку карлик.

– Как же я тебя выпущу? – удивился Вишенка, но даже поворачиваться не стал. Пробурчал только сонно. – На тебе, может, ещё её следы ДНК есть. Да ты и сам как улика ходячая.

– Ага! На трёх ногах, – кричал ему вдогонку Маливанский. – Я, когда стоять устою, вместо подставки его использую! А знаешь, что про тебя Лиза говорила?

– Что? – тут же остановился Бронислав Николаевич.

– Что арбуз ей напоминаешь. Пузо растёт, а кончик сохнет и судя по частоте использования, скоро совсем за ненадобностью отвалится.

Вишенка знал, что это не правда. Потому злости не испытывал. Только сожаление. Вот зачем на него бочку катит? За что?

Полковник остановился, повернулся и всё же спросил:

– Слушай, а может… зимовьё? Все дела? А?

Он сделал последнюю попытку выйти на диалог.

– Берлогу брошенную медведя не находили, нет?

Карлик терпел с ответом ровно две секунды, а затем снова выдал:

– Я что, на гнома похож? Да я бы и в берлоге ей покоя не давал, коли так! Раз тебе некогда, я всегда готов удружить. Но землянок и зимовья не было! Всё в доме твоём проходило.

Вишенка только за сердце схватился. Тяжело осознавать, что не один ты в семье изменяешь. Но он то с поличным пойман не был. А значит, снова прав.

Или нет?

– На кровати удобней! – не унимался разбуженный карлик. – Хотя на КПП я присунул ей тоже! Подходит по чистосердечное признание? А в зимовье своё сам живи, если с женщиной своей спать некогда в