Крепко пожав друг другу руки, они приветственно склонили головы.

— Ну здравствуй, сынок.

— Привет. Где мама?

Хвостатый фыркнул, закатив глаза:

— Умчалась куда-то.

— Что, снова поругались?

— Так мы еще с прошлого раза не мирились.

— Тогда у вас есть реальный шанс. У меня для вас хорошие новости.

Они уселись в кресла, старший разлил изумрудную тягучую жидкость по бокалам.

— Ну, рассказывай, что вы опять с братцем натворили.

— Ничего особенного. Плановые разрушения.

Отец прихрюкнул:

— Я даже боюсь расспрашивать. Когда так говорит твоя мать или тетка — ничего хорошего это не предвещает.

— Знаю. Вообще-то от Колина у меня лишь хорошие известия — он женится.

— Окрутил-таки эту мелкую блондиночку.

— Куда бы она делась. Колин как увидел ее шестнадцатилетней пигалицей, сразу и решил, что она будет его женой. Вот теперь думают к кому лучше первыми идти — к вам за поддержкой или к ее родителям на повинную. Вот я и хотел предупредить. Ты нашу мамочку знаешь — возьмет за шкипок и потащит к тем. Шума буде-ет!

— Даже представить боюсь. И как родители Иаллин отреагируют на выбор своей малолетней дочери, вот в чем загвоздка. Кажется, ее мать — рьяный борец за чистоту крови.

— А не пошла бы она знаешь куда. Борец! Сколько нервов бедной девчонке измотала. А сама за полуэльфа вышла. Кстати, Олеандр в курсе.

— Удивился, если бы нет. Этот проныра везде свой нос сунет. Куда не посмотри, везде эльфийские уши торчат.

— Главное, что он на нашей стороне. Правда, такую патетику развел. Говорит — нам с братом не то, что девушку, улитку доверить нельзя, мы из нее гончую сделаем.

Демон приподнял бровь и с интересом посмотрел на сына. С большим подозрением так посмотрел:

— И как улитка? Нет, если Олеандр сказал, значит при желании сможете. Что-то я не верю, что этот остроухий лишнего скажет. Что вы еще натворили?

— А? — невинно похлопал желтыми глазами его сын. — Только стандартные эксперименты.

— Ох, Сери, что-то вы успели натворить, верно? Я эту виноватую мину всегда разгляжу. Вся семейка у вас такая. Куда только Хранительница смотрит.

— Желательно в сторону, — под нос пробормотал дракон.

— А что с тобой?

— Со мной? — выдал бездну изумления Сери. Желтые глаза приобрели просто младенческую невинность. Потому как только в первые месяцы своей жизни этого ребенка можно было назвать невинным. Дальше за ним потянулся такой хвост провинностей и шалостей… родители за голову хватались. А уж когда научился оборачиваться! Странный ребенок с чешуей вместо кожи, с желтыми вытаращенными глазами и рыжей растрепанной копной волос на голове, не мог не напугать при первой встрече. В общем, милый мальчик, с любопытством дракона громящий все в округе. Да еще и братца подзуживающий на это дело.

Иногда его родителям начинало казаться, что магия тоже не лишена экспериментаторских идей. Она-то и поделила братьев-близнецов. Спокойный (по драконьим меркам), рассудительный (по ним же) Колин — истинный Алауэн. Разве что волосы зеленые. А Сери… отдельная история. В нем словно слиты все самые спорные качества двух таких далеких рас — драконов и асуров.

И отцу оставалось лишь надеяться, что когда-то этот экспрессивный тип хоть немного успокоится. Пока его не успокоил кто-то другой.

— Думал я не замечу? Мне даже на ауру твою смотреть не надо. Хотя… м-м занятно… кто же тебя так? — Асур посмотрел на сына. — Ты весь светишься. И кто та сумасшедшая, рискнувшая связаться с моим безумным сыном?

Сери закинул голову и улыбнулся самой счастливой улыбкой, какую только видел его отец. Влюбленный дракон — то еще зрелище для того, кто видит ауру. Только благодаря такой возможности много лет назад отцу этого лоботряса удалось поймать бесшабашную драконицу. Какой бы внешне холодной не была оболочка — душа поет и светится, и это невозможно скрыть. Вот и сын его едва сдерживался, чтобы не запеть.

— Такая девочка! Вроде спокойная и рассудительная, а в следующий момент такое выкинет. Никогда не знаешь чего ждать.

— Два сапога пара. Красивая?

— Еще бы! — хмыкнул сын. — С ней сложно. Но интересно.

— Не сомневаюсь. В нашей семье никто не выбирает легких путей. И когда ждать вас?

— Если меня утром не убьют и не вырвут язык, то скоро. — Словно туча проскользнула по лицу Сери, закрыв собой солнце. В желтых глазах встрепенулся страх, столь несвойственный этому странному существу. — У меня плохое ПРЕДЧУВСТВИЕ.

— Думаешь, с твоей возлюбленной что-то может случиться? — При этих словах Змей вздрогнул. По телу пробежала дрожь. А отец нахмурился. — И давно у тебя это предчувствие?

— Несколько дней. Я… у меня были нехорошие сны. Навеянные черным духом, но… в них было что-то пугающее меня. Так холодно. Она такая хрупкая. Мое голубоглазое сокровище. — Змей потер лицо ладонями и устало вздохнул. — Проблема в том, что единственный способ уберечь Александрит, может забрать ее у меня.

— Тогда тебе придется выбирать. Рисковать ее жизнью или близостью.

Сери прикрыл глаза. С минуту посидел, прислушиваясь к потокам мира, к себе, к далекому теплу такого родного существа. Затем резко встал.

— Мне пора идти. Спасибо за помощь, отец.

— Обращайся, — улыбнулся красноволосый, обнажая клыки.

— Последняя просьба. Я вообще-то зашел еще за одной вещью…

Вернувшись в большой дом на рассвете, он первым делом решил проверить сохранность своего сокровища. Девушка спала, недовольно кривя губы. За окном начинался дождь, принося долгожданную прохладу. Замерзшая под тонким покрывалом Александрит подтянула ноги к животу и обхватила плечи руками. А вот проснуться и взять сброшенное с постели одеяло ей было явно лень.

Улыбнувшись, Сери носком сапога затолкал одеяло под кровать. Быстро раздевшись, он лег рядом со сжавшейся от холода девушкой. Обессиленная за день Андин даже не проснулась, лишь что-то бессвязно пробормотала, инстинктивно потянувшись к теплу. Тело девушки вмиг оплело его, словно плющ — приятные оковы. Сонная татуировка приподняла голову и, мигнув на него желтыми глазами, приспособила себе плечо Сери под подушку.

— Моя Змейка, — шепнул дракон, проводя рукой по двухцветным волосам.

— Твоя, твоя, — пробормотала она, уткнувшись холодный нос ему в ключицу. — Только дай пос-спать.

А ведь утром будет утверждать, что ничего не помнит, и вообще такого не было.

— Прекрати мозолить меня взглядом, — фыркнула я. — Аппетит только отбиваешь.

Желтоглазый усмехнулся и, упершись подбородком в сложенные на столе ладони, продолжал меня разглядывать.