– Да, я так хочу, – говорю я, включаю компьютер и сажусь с ним на пол.

С Леа мы познакомились на одной из встреч в группе для тех, чьи близкие покончили с собой. Леа осталась без отца, когда ей было лет двенадцать. По странному совпадению примерно в то же время, что и я. Это и послужило поводом к нашему первому разговору. А потом мы очень быстро нашли общий язык, и я рада, что у меня есть кто-то, с кем можно откровенно поговорить о своих чувствах по поводу самоубийства Лэндона: о боли и злости, о вине и чувстве покинутости, растерянности. Леа пережила то же самое, только справлялась с этим иначе, более правильными методами.

В самом начале нашей дружбы Леа дала мне надежду, что я смогу начать новую жизнь, и теперь она во всем меня поддерживает. Мы дружим уже полгода, и это хорошая дружба, которая держится не на пьянках, не на тяжелых наркотиках и не на привычке плыть по течению. У нас много общего: например, любовь к музыке и хорошему документальному кино. Леа играет на гитаре, а ее парень поет. С ними весело, а еще мы все трое вызвались волонтерить на местной «горячей линии» для тех, кто задумывается о самоубийстве. Помогаем людям. И смеемся вместе. Много смеемся.

Я и на пару свиданий сходила, но пока ни с кем не почувствовала какой-то искры или близости. Но ничего. У меня есть время. И это приятно осознавать.

Но не все и не всегда идет легко. Бывают черные минуты, когда силы кончаются, и я начинаю считать что-нибудь и тосковать по тишине и одиночеству прошлого лета. Но это всегда проходит. И случается все реже. Теперь я знаю, чего хочу от жизни. Хочу счастья. Хочу надежды. И это важно. Я считаю, мне повезло, что я сумела выбраться. Это нелегко и не всем удается. Кто-то не может вырваться из темноты, кто-то выбирает другой выход, а я все-таки пробилась к свету.

– Ты что, еще не закончила? – спрашивает Леа, собирая свои длинные черные волосы в асимметричный хвост. На ней старая футболка с надписью на спине: «Музыка перевернула мой мир» – и джинсовые шорты. Она высокая, и у нее есть несколько татуировок. Каждая из них для Леа что-то значит, и когда я вижу их, то вспоминаю татуировки Куинтона. – Знаешь же, через четыре дня сдавать.

– Знаю. – Я навожу курсор на папку с видеофайлами на рабочем столе. Я уже много раз просматривала эти записи. Страшно видеть, как я изменилась за каких-то два с половиной месяца. Под конец я почти не похожа на себя, и мне ни за что на свете не хотелось бы вернуться к этому. – Похоже, я в результате получу ноль баллов.

Мне очень хочется использовать эти клипы для годового проекта, хотя и придется показать всем, до чего я дошла когда-то. Мне кажется важным, чтобы люди это увидели. Есть в папке и еще одно видео – запись Куинтона. Я часто ее смотрю и пытаюсь представить, чту он сейчас делает, о чем думает, какой он. Думаю, я уже дозрела до того, чтобы снова поговорить с ним.

Леа садится на пол рядом со мной, скрестив ноги и упираясь сзади ладонями.

– Если получишь ноль, не будет зачета.

– Знаю, но это видео я не могу использовать без разрешения. – Я вздыхаю и закрываю папку.

– Так спроси разрешения, – говорит подруга и тянется за своей сумочкой. Достает пачку жевательной резинки и кидает подушечку в рот.

– Пробовала. – Я протягиваю руку к кнопке, чтобы выключить компьютер. Я старалась. Очень старалась. Даже Делайлу с Тристаном пробовала подключить, но они тоже куда-то уехали. Весь этот отрезок моей жизни исчез, будто его и не было никогда. Но он был, и я напоминаю себе об этом каждый день: важно помнить, как легко потерять себя и как мне повезло, что я сумела выкарабкаться. – Но никак не могу его найти. Он словно сквозь землю провалился.

– Никуда он не провалился, ты просто искать не умеешь, – заявляет Леа и тянется к моему компьютеру. Забирает его и ставит к себе на колени. – Давай-ка расскажи что-нибудь о нем. Спорим, я его найду.

Я барабаню пальцами по ноге, с трудом припоминаю то немногое, что мне известно о Куинтоне. Я ведь так ничего и не узнала о нем, и это грустно.

– Его зовут Куинтон Картер, – говорю я, и Леа начинает набирать текст. – Кажется, он из Сиэтла. Любит рисовать, какое-то время жил в Мейпл-Гров. – Я пожимаю плечами: вот, кажется, и все, что я знаю.

Леа печатает дальше, щелкает по клавишам, и наконец глаза у нее загораются.

– Погоди-ка, кажется, нашла. – Она поворачивает экран ко мне, улыбаясь с гордостью. – Он?

Я медленно киваю, глядя на фотографию. Она в середине, а по бокам – фото двух девушек. Все трое примерно одних лет, фото Куинтона, похоже, сделано еще в школе – он на нем выглядит младше и здоровее. А еще он улыбается, и это искренняя улыбка, не такая, как те, что я видела.

– Это он, – говорю я, щурясь на экран. – Но фото, по-моему, старое. – Голос у меня обрывается, когда мой взгляд падает на фотографию ниже – разбитая машина среди деревьев, а внизу короткая заметка:

«Хотя причину аварии установить не удалось, полицейские считают, что злоупотребление алкоголем или наркотиками в данном случае не имело места. Двое пострадавших, Лекси Коллинз и Райдер Картер, скончались до приезда в больницу, а водитель машины, которого считают виновником аварии, восемнадцатилетний Куинтон Картер, тоже был отмечен в полицейском рапорте как погибший, однако через несколько минут парамедикам удалось его реанимировать».

В горле у меня застревает ком величиной с бейсбольный мяч. Я вспоминаю татуировки Куинтона. «Лекси». «Райдер». «Никто».

– О господи… – бормочу я, и дыхание у меня перехватывает, воспоминания вихрем проносятся в голове. – Я столько времени была рядом и ничего не знала.

Теперь все становится понятным. Боль и раскаяние в его глазах… и то, какой он всегда был подавленный. Он же носил все это в себе: смерть, свою смерть. Даже после того, что я сама пережила, мне трудно это себе представить.

– Что с тобой, Нова? – спрашивает Леа, наклоняясь ко мне и заслоняя компьютер.

Я качаю головой и заставляю себя оторвать взгляд от экрана.

– Кажется, мне нужно его найти.

– Так мы же это и пытаемся сделать, – недоумевающе говорит она.

– Нет, мне нужно его найти… нужно узнать, что с ним сейчас.

На миг меня охватывает чувство вины, но я тут же вспоминаю, что ничего тогда сделать не могла. У меня у самой была черная полоса, я сама падала в пропасть. А теперь я, кажется, могла бы помочь ему выбраться, вместо того чтобы падать вместе с ним. Но одной мне не справиться.

– Мне нужна твоя помощь, – говорю я Леа. «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть окажется, что он нашел дорогу обратно». – В очень важном деле.

Леа еще не слышала целиком историю о том лете, но знает достаточно, чтобы понять, откуда я знаю Куинтона.

– Я всегда готова помочь, – кивает она, ни о чем не спрашивая.

– Спасибо. – Я глубоко вздыхаю и начинаю искать снова, моля Бога о том, чтобы поскорее найти.