Утром долго гулял по парку. Местные жители проскакивают мимо, будто кто-то тянет их за веревочки. Никто не отвечает на мои приветствия. Никак не возьму в толк, отчего многие с радостью едут сюда в отпуск? Разве что из экономии.

Полдень. Наконец-то аураграф настроен. До обеда проводил окончательную регулировку, затем насыпал порошок радия на аураграфическую пластинку. Это очень опасно, работаю с осторожностью, в свинцовых перчатках, фартуке и защитной маске. Дальше все просто. Устанавливаю лабиринтовую колбу перед аураграфом, еще раз регулирую. Теперь снимаю. Щелк! Лаборатория ярко озаряется светом аураграфа. От страха Гельмгольм плюхнулся в питательную жидкость. Точная наука, а кажется волшебством. Теперь ждать целый день, пока проявится аураграмма. Не терпится взглянуть.

Смейк пролистал дальше. Дневник Колибриля пестрел всевозможными научными рассуждениями. О чем он только не успел подумать, пока ждал свою аураграмму! Некоторые страницы целиком исписаны математическими или химическими формулами. Наконец рассказ возобновился.

День 14

Две недели в Туман-городе. Ходил в город за покупками. По дороге через дюны встретил троих местных: шли к морю. Странно: обычно городские обходят море стороной — интересно, почему? Шел за ними на некотором расстоянии. Выйдя на берег, они скрылись за плотной завесой тумана. Когда же туман рассеялся, все трое исчезли.

На обратном пути в город меня не покидало чувство, будто туман следит за мной — глупо, правда? Он клубился над головой, как никогда прежде, впервые мне послышались какие-то звуки: туман словно шелестел и вздыхал, будто рыба, выброшенная волной на берег. Может быть, это ветер, ведь странное поведение тумана без него не обходится. Однако беспокойство мое росло с каждым шагом. Туман продолжал преследование. Его клубы, похожие на вату, наползали на меня, будто хотели забраться в уши, слышался неразборчивый шепот и шипение. Размахивая руками, я попытался отогнать туман, как назойливую муху. Безуспешно.

Когда же я добрался до магазинчика колониальных товаров, он закрылся у меня перед носом. Очень обидно, ведь мне по непонятной причине вдруг захотелось купить ведро серы, медного купороса, семь метров проволоки и гроб.

День 15

Пять колибрилей.

Рассматриваю аураграмму. Кажется, снимок четкий, не засвечен, эмульсия без пузырьков. Но определенно пока говорить рано: проявка длится ужасно долго.

Ночью наблюдал удивительный погодный феномен. Над городом несколько часов бушевала сильная гроза, раскаты грома доносились один за другим, сверкали молнии, рассеиваясь в тумане, но при этом не упало ни капли дождя, ветра тоже не было.

Единственное логическое объяснение: туман накрывает город, будто защитный купол, поглощая дождь и ветер.

День 16

Едва ли гроза могла разогнать туман, и тем не менее всего два колибриля на туманоптометре! Даже солнце просвечивает.

Рассматриваю аураграмму — уже кое-что. Аура четко проявляется, эмульсия подсыхает равномерно. Скоро станут видны результаты.

Пока туман слабый, улучаю время для долгой прогулки. В условиях хорошей видимости здания Туман-города еще больше походят на бородавки. Этакие язвы на коже Земли. Лишь несколько общественных зданий, гостиницы, магазинчик колониальных товаров имеют традиционный вид: ровные стены и окна. Меня не покидает мысль, что эти здания существуют исключительно для приезжих. Туман сгустился так же неожиданно, как и рассеялся. С моря налетел шквалистый ветер, туман огромными змеями пополз по улицам, обвивая дома и прохожих. Мне снова стало не по себе, и я поспешил домой.

Не понимаю, почему я снова был вне себя, когда захлопнул за собой дверь маяка.

На глаза мне попался Гельмгольм, он, как обычно при моем появлении, завозился у себя в бутылке. Я подошел ближе и постучал по стеклу. Гельмгольм, видно, обрадовался, что на него обратили внимание, и запрыгал. Я опрокинул бутылку, и тот плюхнулся в жидкость. Я рассмеялся. Едва он с трудом поднялся, я снова опрокинул бутылку, и Гельмгольм упал ничком. Меня это еще больше развеселило. Тогда я схватил бутылку и стал трясти. Гельмгольм беспомощно бултыхался, жидкость затекла ему в уши. Я совсем разошелся: стал скакать по лаборатории, тряся бутылкой над головой, будто злобный ребенок. Бедный карлик! Как его колотило о стенки. Наконец я пришел в себя. Гельмгольм из последних сил старался удержать голову над водой. Мне стало стыдно, но я до сих пор не нахожу объяснений своему поступку.

К вечеру человечек оправился. Он как ни в чем не бывало молча сидел в своей жиже. А вот образец тумана исчез. Вероятно, смешался с питательной жидкостью, пока я тряс бутылку. Нет, ученые так себя не ведут! Даже во сне мне было стыдно.

Смейку стало неловко. Все это очень личное. Теперь он сам, подобно назойливому туману, висевшему за окнами башни, будто бы шпионит за доктором Колибрилем. Но Смейк так увлекся чтением, что не мог остановиться.

День 17

Шесть колибрилей.

Полдня думаю о вчерашнем поведении. Мне нужно с кем-то пообщаться, от одиночества на маяке я начинаю сходить с ума. Думаю сегодня устроить себе выходной. Пусть аураграмма сохнет, а я погуляю подольше.

После обеда читал сборник стихов Мифореза. Нет, поэзия — совсем не мое. Мне подавай науку! К чему все эти недомолвки, загадки, дурацкие метафоры? Зачем выдумывать «дождевой чулок», если можно сказать «водосточная труба»?

Вечером, впервые со дня приезда в Туман-город, побывал в обществе. Ужинал в единственном трактире «Туманный рог». Четверо местных жителей молча ели, сидя каждый за своим столиком. Официант, выпучив глаза, пробирался сквозь туман, клубившийся по полу. У стены стояли большие чугунные часы. Их громкое тиканье так и вбивало в голову мысль о бренности бытия. В меню — всего одно блюдо: пареная рыба неизвестной породы (называется «туманная рыба»), совершенно прозрачная. Внутренние органы рыбы чуть светятся — несомненно, рыбу подают живьем. На гарнир — мелкие угри, подкопченные на дыму. Ну, да я не привередлив. Вопреки ожиданиям, на вкус довольно сносно. Гораздо неприятнее были взгляды официанта. Пока я ел, он так пялился, словно хотел дырку в голове просверлить.

По дороге домой повстречал в тумане хозяина магазинчика колониальных товаров. Я вежливо поздоровался, но тот молча проскользнул мимо. Может, это не он? Тут все на одно лицо.

День 18

Пять колибрилей.

Разглядывая туман, сделал такое наблюдение: когда облако тумана наползает на какой-нибудь объект — дерево, например — оно сперва чуть светлеет, очертания расплываются, цвета блекнут. Затем дерево будто растворяется в тумане листок за листком, ветка за веткой, пока совсем не исчезнет. Даже не так: пока дерево не превратится в туман.