Вопрос: – Вы разработали этот план?

Ответ: – Этот план был разработан ЖИЛЕНКОВЫМ, я его лишь переписал.

Вопрос: – Вы показываете неправду, пытаясь умалить свою роль. Говорите правду.

Ответ: – Я говорю правду, получив от ГРЕЙФЕ задание составить план совершения террористического акта, я был доставлен одним из сотрудников ГРЕЙФЕ в гостиницу, где меня поселили. В тот же день ко мне приехал ЖИЛЕНКОВ, которому я рассказал о задании, полученном от ГРЕЙФЕ, а также о трудностях, возникших у меня при попытке написать план совершения террористического акта. Тогда ЖИЛЕНКОВ предложил мне свою помощь и увез к себе на квартиру. Там он написал этот план, поручив мне переписать его своей рукой и вручить ГРЕЙФЕ.

Вопрос: – Какие мероприятия предусматривались этим планом?

Ответ: – Большая часть плана была посвящена всякого рода клеветническим выпадам против Советского правительства и декларативным утверждениям о необходимости совершения террористического акта против И.В. СТАЛИНА. Затем было указано, что террористический акт должен быть совершен путем проникновения на какое-либо торжественное заседание. Все это было написано ЖИЛЕНКОВЫМ, я лишь дописал о средствах, необходимых для его выполнения.

Вопрос: – Следовательно, вы по своей инициативе потребовали от немцев такие средства, как отравленные разрывные пули и бронебойные снаряды?

Ответ: – Нет, я этого не требовал. Все это мне дали немцы незадолго перед переброской через линию фронта. В плане я написал лишь о том, что мне необходимо 500 тысяч рублей денег, документы и пистолеты.

Вопрос: – Вы передали ГРЕЙФЕ этот план?

Ответ: – Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил ГРЕЙФЕ. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин» («Норд») майора Отто КРАУС, под руководством которого я должен был проходить подготовку. КРАУС в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я и прибыл 23 сентября 1943 года.

Вопрос: – В чем заключалась подготовка вас к выполнению задания по террору?

Ответ: – В Пскове я занимался физической подготовкой и тренировался в стрельбе из оружия. 6 ноября 1943 года я был снова вызван в Берлин.

Вопрос: – Для чего?

Ответ: – Мне это неизвестно, но полагаю, что ГРЕЙФЕ хотел лично проверить, как идет моя подготовка, так как он в беседах со мной интересовался только этим вопросом и дал мне указание ускорить окончание подготовки.

Кроме того, в Берлине я имел беседу с прибывшим туда из Пскова майором КРАУС. В этой беседе КРАУС известил меня о том, что принято решение о моем переводе в Ригу, так как по его словам в Пскове много советской агентуры, которая может узнать о подготовке меня к переброске через линию фронта.

В соответствии с этим указанием я в Псков не возвратился, а 2 декабря 1943 года выехал из Берлина в Ригу, куда прибыл 5 декабря. 20 января 1944 года в связи с обстановкой на фронте в Ригу была переведена из Пскова вся команда «Цеппелин».

После прибытия «Цеппелина» в Ригу, я продолжал дальнейшую подготовку к переброске через линию фронта.

Вопрос: – В чем заключалась ваша подготовка в Риге?

Ответ: – Совместно с переводчиком «Цеппелина» лейтенантом ДЕЛЛЕ я вплоть до моей переброски через линию фронта подготавливал для себя легенду, соответствующие документы и экипировку.

Вопрос: – Вы показали, что прибыли по указанию КРАУС 5 декабря 1943 года в Ригу, а возобновили подготовку к заброске через линию фронта лишь 20 января 1944 г., после прибытия команды «Цеппелин». Что вы делали в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 года?

Ответ: – Я ничего не делал.

Вопрос: – Почему?

Ответ: – Мне дали возможность отдохнуть.

Вопрос: – Вы об этом просили немцев?

Ответ: – Нет, не просил.

Вопрос: – Выше вы показали, что ГРЕЙФЕ в беседе с вами в Берлине в ноябре 1943 года дал указание ускорить окончание вашей подготовки к переброске через линию фронта, теперь вы показываете, что вам была предоставлена возможность отдохнуть с 5 декабря по 20 января. Мы требуем от вас правдивых показаний, – что вы делали в этот период в Риге?

Ответ: – Я показал правду. ГРЕЙФЕ по своей инициативе дал мне возможность отдохнуть. Вообще он проявял в отношении меня признаки особого внимания. Когда я был вызван в Берлин в ноябре 1943 года, для меня по его указанию была куплена хорошая одежда и обувь. Кроме того, по указанию ГРЕЙФЕ, в Берлин была вызвана моя жена ШИЛОВА Лидия Яковлевна, которая там прожила со мной 10 дней, затем мы вместе выехали в Ригу.

Вопрос: – Следовательно, задержанная совместно с вами ШИЛОВА Лидия Яковлевна является вашей женой?

Ответ: – Да, с ноября 1943 г. она является моей женой.

Вопрос: – Какое участие в совершении террористических актов должна была принять ШИЛОВА?

Ответ: – ШИЛОВА также является агентом германской разведки и переброшена со мной в помощь мне, но она не посвящена в то, что я имею задание по террору.

Вопрос: – Вы говорите неправду. Агент германской разведки, переброшенный совместно с вами для оказания вам помощи в выполнении задания немцев, не мог не знать об этих заданиях.

Ответ: – Я говорю правду. ШИЛОВА не знает о заданиях, которые дали мне немцы, я взял ее с собой только как радистку.

Вопрос: – Она разве радистка по специальности?

Ответ: – Она по специальности бухгалтер, но была подготовлена рижской командой «Цеппелин» в качестве радистки и предана мне.

Вопрос: – ШИЛОВА находилась в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 года?

Ответ: – Да, это время она также находилась в Риге.

Вопрос: – Выше вы показали, что с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 года отдыхали в Риге и никуда из города не выезжали.

Допрошенная нами ШИЛОВА показала, что вы выезжали из Риги в декабре мес. 1943 года. Более того, она показала, что вы вернулись в Ригу раненым. Куда вы ездили?

Ответ: – Должен признать, что я скрыл от следствия следующий факт: подготовляя меня к переброске через линию фронта, КРАУС несколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть выброшен под видом инвалида Отечественной войны. В этой связи КРАУС требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую операцию, в результате которой стану хромым. С тем чтобы уговорить меня, он связал меня с немецкими врачами, которые доказывали мне, что после войны мне сделают еще одну операцию, в результате которой нога будет нормальной. Я категорически отказался от этого. Тогда КРАУС предложил мне хирургическим путем сделать на теле следы ранений. Я и от этого отказывался, но, под давлением КРАУСА, все же вынужден был на это согласиться.