— Вы совершенно ничего не поняли. Те, кого вы вознамерились разоблачить, неприкасаемы. Они — истинные владыки мира, наследники нескольких поколений сильных мира сего, самовластно управляющие всем механизмом системы. Энергетические консорциумы, агропромышленный комплекс, фармацевтика, электроника, системы безопасности, транспорт, банковский сектор — все принадлежит им, даже самые престижные университеты, обучающие нашу будущую элиту доктрине сохранения системы. Когда законы настолько сложны, что их становится невозможно применять, действует только один закон — право сильного. Мы стали рабами черного золота. Мы жаждем не столько равенства и справедливости, сколько бытовых электроприборов, автомобилей, медикаментов, всяческой электроники, света, превращающего ночь в день. У нас световая булимия, и мы полностью зависимы от этих людей. Нам нужно все больше и больше. Энергия стала цементом социальной гармонии, быть ее хозяином — значит обладать неограниченной властью. В каких краях мы воевали в последние годы за дело демократии? Там, где нефть течет рекой, там, где будут проложены нефтепроводы, там, где громоздятся нефтяные терминалы. Считаем ли мы погибших? Крупные финансисты дают средства на избирательные кампании, и избранные таким образом политики обязаны им по гроб жизни. Ключевые посты раздаются преданным им людям. Центральные банки, казначейства, верховные суды, сенат, парламент, всевозможные комиссии — все служит одному и тому же: власти, которая им доверена и которую они хотят сохранить. Когда народы пытаются взять свою судьбу в собственные руки, когда сильные мира сего боятся выпустить из рук поводья, им достаточно немного потрясти рынки. Милое дело — хороший экономический кризис, верное средство, чтобы поставить на колени народы и правительства. Самый независимый предприниматель всегда обязан своему банкиру, ссужающему его деньгами, так и наши прекрасные демократии по уши в долгах, а мультинациональные концерны владеют таким количеством ликвидности, какого никогда не видать целым государствам. Население затягивает пояса, подчиняется политике все более строгой экономии, а для этих концернов никакой закон не писан. Разве выполнены обещания навести порядок в финансовой сфере после большого кризиса? Когда вы прольете свет на то, что они вытворяли сорок шесть лет назад в Арктике, чтобы завладеть запасами энергоносителей, то это станет потрясением не для сильных мира сего, а для нашей страны.

— А вы, значит, взялись прикрывать их бесчинства из благородного патриотизма? — усмехнулась Сьюзи.

— Я — старик и давно лишился родины.

— Если мы откажемся, вы нас убьете? — спросила она.

Эштон повернулся к ней и со вздохом положил оружие на стол.

— Нет. Но своим отказом вы убьете ее.

— Кого я убью?!

— Свою бабушку, мисс Уокер. Она теперь очень стара, и это досье служит ей охранным свидетельством с тех пор, как я спас ей жизнь. Лилиан собиралась отдать досье норвежским властям, чтобы положить конец операции «Снегурочка». Те, кто был бы ею изобличен, приговорили ее к смерти. Я возглавлял охрану вашего деда. Человек-невидимка, ни для кого не заметный, никому не говорящий ни «здравствуйте», ни «до свидания». Но ваша бабушка относилась ко мне совершенно по-другому. Всякий раз — на обеде, коктейле, званом вечере, когда очередной гость проходил мимо меня как мимо неодушевленного предмета, она неизменно меня представляла: «Друг, который мне дорог». Я действительно был ее другом, пользовался ее доверием. Идеальный кандидат в предатели, скажете вы? Все эти шишки, гордые своим положением, тряслись при мысли, что она пойдет до конца, но не знали, где она прячет изобличающие их улики. Они тянули с приказом о ее устранении, пытаясь ими завладеть. У меня была нехитрая задача — убедить вашу бабушку сделать меня сообщником по бегству. Рано или поздно она должна была явиться туда, где спрятала документы, и тогда мне оставалось только их захватить и уничтожить, а ее убить. Но вы удивитесь тому, насколько две противоположности способны объединять усилия, когда речь идет о спасении их любимой. Ее муж и любовник действовали заодно, рассчитывая закончить игру по своим правилам, пусть и с ведома сообщников. Мне было приказано уничтожить документы, а вашу бабушку препроводить в такое место, где она могла бы жить дальше, если только она смирится с жизнью в заточении. Я не сомневался в искренности ее мужа, а вот ее любовник вызывал у меня подозрение. Я был уверен, что, когда я выполню свою миссию, он не позволит ей остаться в живых. И тогда я кое-что изменил в их планах. Я переправил ее туда, где ее никто никогда не нашел бы. С досье я поступил так же. В США я больше не возвращался: сбежал в Индию и, сидя в Бомбее, раскрыл свои карты. Досье будет храниться в надежном месте при условии, что с головы Лилиан не упадет ни один волос, в противном случае оно всплывет и станет достоянием прессы. Так все и остается вот уже сорок шесть лет. При этом ее бывший возлюбленный так и не смирился с тем, что однажды стал объектом шантажа. Мне совершенно наплевать, какими будут последствия разоблачения операции «Снегурочка», кроме одного: этот человек, вознесшийся на вершину могущества, не откажет себе в удовольствии осуществить план мести, который он вынашивает столько лет, а значит, Лилиан погибнет. Поэтому я в последний раз прошу вас положить досье обратно в сейф и отдать ключ мне.

Эштон опять направил револьвер на Сьюзи. Она попыталась что-то сказать, но только что-то невнятно промычала.

— Бабушка жива?.. — выдохнула она наконец.

— Повторяю, Сьюзи, она очень стара, но все еще жива.

— Хочу ее увидеть!

Эндрю со вздохом покосился на часы, с величайшей осторожностью забрал у Сьюзи досье и положил его в сейф. Заперев дверцу, он вынул ключ из замочной скважины и подошел к Эштону.

— А теперь поторопимся, — заговорил он. — Только у меня есть встречные условия. Я отдаю вам ключ, и мы летим на вашем самолете в Осло. — Эндрю достал из кармана блокнот и пододвинул его Эштону. — Напишите здесь, где находится Лилиан Уокер.

— Об этом не может быть речи. Я просто вас туда провожу.

Эштон подставил ладонь, Эндрю положил в нее ключ. Старик спрятал его в карман и объявил, что надо поторапливаться.

* * *

Двухмоторный самолет побежал по льду, набрал скорость и взмыл в воздух. Когда он завалился на одно крыло, Эндрю и Сьюзи проводили глазами домики метеостанции, не обозначенной ни на одной карте. В двух километрах от станции в небо поднимался столб дыма: там догорал так и не взлетевший желтый «Бивер».

* * *

Эштон сдержал слово: он доставил Сьюзи и Эндрю в Осло и даже велел своему подручному подъехать к гостинице. Подручный остался сидеть в машине, Эштон проводил их в холл.

— Я вернусь за вами завтра в полдень. А пока что погуляйте по Осло. Вам больше нечего бояться, теперь вы свободны как ветер. Страховка Лилиан распространилась и на вас. Можете мне верить, я сам выторговывал для нее условия.

Машина забрала их из отеля, как было договорено. На выезде из Осло Эштон завязал обоим глаза и предупредил, что так, вслепую, они будут ехать до места назначения.