Навсегда.

Без Колли.

Откладывать дальше нельзя, пробил час встречи с неизбежным.

Она поднялась и чуть не застонала, неловко ступив на больную ногу.

– Лейни, где же…

Она прижала палец к губам.

– Тише…

Лейни прошла через холл к стойке регистрации гостей. На стене висела доска с ключами.

Она выбрала ключ от комнаты, не пострадавшей во время бури. Когда Лейни подошла к Престону, щеки ее горели.

– Дай руку. – Она положила на послушно раскрытую ладонь массивный, тяжелый ключ. – Последняя комната в дальнем крыле, наверху. Роскошное гнездо для медового месяца.

Престон зажал ключ в кулаке. Губы его расплылись в невольной улыбке.

– Лейни, ты не станешь раскаиваться. Ты мой ангел. Когда же? В воскресенье мне нужно ехать.

– Значит, устроим тебе проводы. В субботу вечером.

Престон замялся.

– Послушай… Наверное, это предрассудок, но мне хотелось бы, чтобы кольцо было у меня до нашей первой ночи. Если не возражаешь, я его надену тебе на палец перед тем, как мы начнем любить друг друга. Оно станет символом нашей клятвы верности, – добавил он высокопарно.

Все это время коробочка с кольцом буквально жгла Лейни, поэтому она с радостью передала ее Престону. Наверное, ей будет легче его надеть после того, как судьба ее будет решена бесповоротно.

Он опустил футляр с кольцом в карман и горячо поцеловал Лейни в губы.

– Ты у меня действительно ангел. Сегодня я вознесся на небеса.

В тот день Лейни как будто вознеслась на небеса.

Она знала, что ее отец опять отсутствовал – уехал куда-то с Альбертом Ролинсом, но Лейни не могла уйти из дома, ничего не сказав матери, поэтому она – в последний раз – отправилась в «Магнолию».

– Тебе никак лучше? – удивленно воскликнула мама, когда Лейни появилась в дверях кухни.

Лейни не сразу вспомнила, что утром отказалась идти в гостиницу, сославшись на плохое самочувствие.

– Да. Я доехала на машине Уэя. Я почему-то забеспокоилась, и мне захотелось убедиться, что все в порядке.

Дебора перестала месить тесто для хлеба и улыбнулась дочери.

– Все хорошо.

Тут Лейни решилась:

– Мама, ты говорила Колли Ролинсу, чтобы он не общался со мной?

Дебора вздрогнула и посмотрела Лейни в глаза.

– Да, я просила его. Он дал мне слово чести и сдержал его. Он вел себя по-мужски.

– Ты веришь, что он не тот, за кого его принимает папа?

Дебора отвела взгляд от глаз дочери.

– Ты никогда не убедишь в этом отца, Лейни.

– Так что же мне делать, если я не в силах забыть Колли?

– Боже, как я надеялась, что не услышу от тебя этих слов! Что ж, если так, значит, тебе придется выбирать: или этот мальчишка, или твой отец. Джон ни за что не смирится. Тебе придется расстаться с нами.

– Мама, а ты? – прошептала Лейни. – Ты разлюбишь меня?

Дебора вновь подняла голову.

– Лейни, матери любят своих детей сильнее, чем дети их. Я буду любить тебя до конца своих дней, даже если ты предпочтешь Колли. – Она помолчала. – Ты уже приняла решение?

– Не знаю, – тихо призналась Лейни, подошла к Деборе и торопливо поцеловала ее в щеку. – Мама, помни – я счастлива.

Лейни вышла из кухни, а ее мать неподвижно стояла у рабочего столика; наверное, она плакала.

Когда Лейни отъехала от «Магнолии», дождь лишь слегка накрапывал. Конечно, она любит и отца, и мать, но она выросла. Она должна начать собственную жизнь. И ей очень нужен Колли.

Когда Лейни добралась до фермы, дождь заметно усилился. Тем не менее Колли поджидал ее у подножия холма.

Он обнял ее и принялся целовать.

– Я не верил, что ты вернешься, – говорил он, увлекая ее к реке.

А когда они перешли речку вброд и углубились в лес, где капало с каждой ветки, Лейни пожаловалась:

– Колли, я промокла и продрогла.

Он остановился, отбросил назад прилипшие ко лбу волосы и поцеловал ее – торопливо и жадно.

– Я тебя и высушу, и обогрею. Мне хорошо, когда дождь. Этот день – как сон. Как лучший из снов.

Они еще раз перешли речку, и вдруг Лейни поняла, где они оказались. На этом самом месте она когда-то свистела ему.

Они направлялись к хижине, где Колли когда-то жил вместе с Чарли.

Раскат грома расколол небо. Колли прокричал что-то, но Лейни его не услышала.

Наконец они взошли на крыльцо, Колли толкнул дверь, которая распахнулась со стуком, и отступил в сторону, пропуская Лейни.

В доме была одна большая комната – почти пустая, неуютная, унылая.

Откинув со лба мокрые волосы, Лейни удивленно выдохнула:

– Так ты в самом деле здесь жил?

Она не представляла, что человеческое жилище может быть таким примитивным. А Колли чувствовал себя так естественно, что вдруг представился Лейни первобытным дикарем.

– Ну да. Я же тебе рассказывал. – Он облизал пересохшие губы. – Извини, тут грязно, хотя я сегодня попытался немного прибрать.

– Колли, я не… – начала Лейни.

– Не надо ничего говорить! – поспешно перебил ее Колли. – А то мы снова все испортим. Давай я обниму тебя и поцелую. А если ты больше ничего не захочешь, я тебя пойму.

В этой убогой хижине он казался каким-то чужим, но она не боялась. Наверное, все ее колебания растают как дым, если он сию секунду повалит ее и сделает с ней все, что пожелает.

А Колли как будто не знал, что ему делать и что говорить.

– Я разожгу огонь. Сейчас так сыро и холодно… Садись.

Он кивком указал на кровать.

Лейни послушно присела на мягкую кровать, ожидая, что тут же поднимется облако пыли и откуда-нибудь выскочит мышь. Однако постыни оказались чистыми и приятно пахли.

Колли, присевший на корточки возле камина, обернулся к ней.

– Я постелил свежее белье, – сказал он. Щеки его покраснели – Лейни не знала, от жара огня, который уже успел разгореться, или по иной причине. – Я набил матрас свежей травой, подмел, принес белье. Знаешь, Лейни, я хотел, чтобы все было правильно. Я хотел, чтобы тебе понравилось.

– А разве то, что мы хотим сделать, правильно? – несмело спросила Лейни.

Колли подошел к ней, присел рядом на кровать и обнял ее.

– Нет, если ты задашь этот вопрос своему отцу. Но, Лейни, в моей жизни никто и никогда не сможет занять твое место.