– О-па! – восхитился Шварценеггер, все это время отсиживавшийся молча в углу. Он там калькулятором щелкал и вздыхал тяжело, подсчитывая, наверное, упущенную выгоду и растраченный зазря креатив. – Отвлекающий маневр! Конгениально.

– Большой Али нам этого урода сосватал? – продолжал Дима. – Вот пусть и выручает теперь. Я сам пойду говорить с ним. Сейчас же.

– Стоп! – приказал Мэт. – Идея прекрасная. Но ты не пойдешь говорить с Большим Али. Даже я не пойду. Тут нужна фигура другого калибра. Я знаю, кого попросить, и мне точно не откажут. Базарить с негрозадыми пойдет Зяма Мертворожденный.

– О, Боже! – воскликнул Дима с чувством. – Как можно иметь дела с человеком, у которого такое кошмарное прозвище?!

– Это фамилия, – сказал Мэт.

К вечеру того же дня об увлекательном приключении, которое нашла себе на все три задницы команда Димы, местные русские правонарушители знали чуть ли не поголовно. Общее мнение было таково, что Дима, конечно, редкий идиот, полный лузер и конкретный шлимазл – но и заказчик его тоже, мягко говоря, нехороший человек и должен быть наказан. А уж с ниггеров поганых компенсацию получить сам Бог велел.

Русские навалились на злосчастный поселок всеми наличными силами.

Как говорили потом знающие люди, такой предварительной разведки не удостаивалась ни одна кража за всю историю русской криминальной диаспоры. И уже через полдня выяснились интереснейшие вещи. Диме повезло минимум три раза.

Ну, во-первых, сам по себе День Родни Кинга – это был редкий подарок.

Во-вторых, поселок тоже активно готовился к всенародному празднованию исторического Дня. Там шла комплексная проверка системы безопасности, в рамках которой – внимание! – наконец-то должны были залить солярку в генераторы смартов. Из одной цистерны во все сразу. До этого дизеля стояли просто сухие.

В-третьих, именно сам заказчик – а не выдуманная им виртуальная жертва домовой кражи – уезжал на неделю в Европу. Как и значительная часть белого населения города, которая День Родни Кинга воспринимала болезненно, если не сказать хуже.

В общем, грабь – не хочу.

Парни с русской бензоколонки нахимичили какой-то дряни, крошечная щепотка которой тонну солярки убивала напрочь. Попадание десятка-другого щепоток в цистерну было уже делом техники.

Мэт гарантировал угон автотранспортного средства с массой, достаточной для сшибания наземь опоры линии электропередачи. Когда ему сказали, что таранить придется всего-навсего ерундовую трансформаторную будку, он даже обиделся.

Армен умучился заряжать аккумуляторы. На этот раз команде требовалось гораздо больше энергии, и всю ее переть на себе было просто нереально. Хитрый Шварц предложил оставить источники питания в фургоне и тянуть за собой только кабель. На том и сошлись, но пару-тройку батарей все-таки решили на Армена навьючить. Для страховки, и вообще, дабы впредь не выпендривался. Ин-же-нер!

Да он и вправду был раньше инженер. Вроде Димы.

Автогеном еще запаслись. И подписали Магомета, чтобы в фургоне сидел. На случай, если волна черного гнева не в ту сторону покатится, налетит случайно на одиноко стоящий вэн с безобидным внешне Абрамчиком, решит немножко заняться антисемитизмом и сорвет операцию.

Магомет бы им сорвал. Все. Он так и сказал – пусть только сунутся. «Я не дам в обиду своего белого брата!» – сообщил Магомет и хотел было дружески хлопнуть Абрамчика по плечу, но вовремя передумал.

А к Большому Али поехал в гости Зяма Мертворожденный. Как бы поздравить с наступающим праздником.

Если вы не знаете, то вроде бы в тысяча девятьсот девяносто третьем году – кажется, да, именно – несколько тупых белых копов отдубасили на улице черного парня по имени Родни Кинг. На виду у телекамеры. Си-эн-эн транслировало картинку на все Штаты, и в тот же день началось что-то невообразимое. Черные вышли на улицы – и пошли. Демонстрация протеста, типа. Но просто так ходить толпой афры терпеть не могут. Их, застроенных в колонну, моментально прихватывает всех разом атавистический страх раба, которого гонят на плантации. И, дабы заглушить нервное сосание под ложечкой, черные демонстранты начали себя развлекать – то есть переворачивать машины, бить витрины и все, что ни подвернется, грабить, трахать и поджигать.

Белые тихо офигевали и не знали, что делать. Они так и сидели, дрожащие и офигевшие, пока черные не устали и не разошлись по домам – «сгибаясь под тяжестью награбленного», как сказал бы Армен.

Черным понравилось, и они решили устраивать такое шоу каждый год. Чтобы белые особо не умничали. Чтобы им жизнь медом не казалась.

Вот тебе и весь День Родни Кинга. Плановый ежегодный погром.

Между прочим, сам побитый стал довольно видным общественным деятелем и наконец-то избавился от необходимости ежедневно что-то красть.

А вы говорите – пособие по безработице, социальные гарантии и все такое. Пустите нас в Америку, мы будем хорошие. Ага. Думаете, если человеку обеспечить дармовую кормежку, он воровать не будет?

Впрочем, это уже лирика и отношения к нашей истории не имеет.

Зяма Мертворожденный подкатил к «офису» Али аж на пяти «Мерседесах». Большой Али сначала почувствовал себя польщенным вниманием, но потом ему отчего-то захотелось одновременно в туалет и нюхнуть кокаину. В итоге Али не сделал ни того ни другого и всю беседу сидел как на иголках.

Говоря по-русски, стремно ему было.

– Вроде ты тут, парень, в районе центровой… – начал Зяма.

– Вообще-то я под Сулейманом хожу, – скромненько признался Али.

– Сулейман в курсе, – обрадовал его Зяма. – Значит, слушай, чего надо. Есть тут на отшибе небольшой поселочек. Дорогие красивые домики. Электроникой напичканные по самое не могу. Смартхаусы такие. Ну, ты этот поселочек знаешь.

– Наверное, – бросил Али небрежно.

– Ты его очень хорошо знаешь, – сказал Зяма. – Сулейман просто кипятком писал, когда выяснил, как хорошо ты знаешь этот поселок.

– Ну, это наши с ним дела, правда? – Али еще хорохорился, но ему уже хотелось не в туалет, а обратно к маме в пузо. Если Зяма не брал на понт, конечно. Хотя Зяма был не из таких.

Али много чего слышал внушительного и убедительного про этого Зьяму Дедборна. И надо сказать, на лицо Зяма очень даже своей кличке соответствовал.

Да и братва с ним такая приехала – впору магию вуду припомнить недобрым словом. И заподозрить не без основания, что русское вуду посильнее африканского будет.

Тут зазвонил телефон. Али, извинившись – во как! – достал трубку.

– Ты, уродец чернозадый! – рявкнул ему в ухо Сулейман. – Маленький грязный ниггер! Гамадрил бесхвостый!

Афроамериканцы, когда хотят своего обидеть, именно так к нему обращаются. Манера у них такая странная.

– Русский приехал уже, макака ты долбаная?