«У нас дорогих гостей завсегда с порога водкой угощают! Пейте до дна! По русской традиции, первую не закусывают».

Стояла задача – споить даже трезвенников!

Дальше пошло-поехало.

«Внимание, дамы и господа! Сегодня пьем только национальный русский напиток, для мужчин это «ерш», женщины пьют исключительно «белого медведя», или по-другому «северное сияние»».

– Да ты что? – удивился Горбыль.

– Вот так, служить захочешь, и не так раскорячишься. Короче, с приема иностранцев обоего пола в машины просто заносили в невменяемом состоянии. С выносом последнего приглашенного Власьич ухватился за сердце, а народ, участвовавший в обеспечении сейшена, от усталости валился на пол.

– Песец полковнику! – констатировал Ищенко.

– Ничуть не бывало. Оказывается, прием понравился всем, от русских традиций народ иностранный был просто без ума. Правда, оклемались дипломатические семейства только к следующему вечеру.

– Ха-ха-ха!

– Ну а клоунов-бизнесменов потом уже в России нашли, что с ними было, не скажу, не знаю. А ты, Сашка, про осетрину не заикайся больше. Нет ее в наших реках. Во всяком случае, пока нет. Всего два года как в государстве к власти Путин пришел. Порядок наводит, это радует. Глядишь, чего в жизни нашей и изменится. А сейчас спите, полуношники.

С первыми лучами солнца троица была на ногах. На скорую руку перекусили.

– В трехстах метрах отсюда начинались южные ворота нашего городища, – стоя у самой воды, произнес Ищенко. Обернувшись, он посмотрел на близко подступивший к пляжу редкий смешанный лес.

– Как время постаралось, убрав следы нашего пребывания здесь.

– Вот в сторону, где стояла крепость, и пойдем, – объявил Монзырев. – Машину закрыл?

– Да.

– Тогда двинули.

Все трое углубились в лесной массив, шли, обходя деревья и кустарник, держались выбранного направления. От того, что десять веков тому назад здесь возвышались крепостные стены, не осталось и следа, не сохранилось даже развалин.

– Николаич, ты уверен, что мы правильно определились с местом? – продираясь через куст шиповника, спросил Горбыль.

– Меньше вопросов, Сашок. Так! Где-то здесь. Принимаем вправо. Не торопитесь. Всем считать свои шаги. Для начала пятьсот шагов будет достаточно, потом оглядимся.

– Да чего тут оглядываться? Сплошные поросли вокруг.

– Сплошные, да не совсем. Не может быть того, что от священной дубравы ничего и не осталось. Ищем пока молодые дубы.

– Это как?

– Ну чтоб деревьям лет по двести, по сто было.

– Ага, понятно.

Долго блукали по намеченному квадрату. Действительно обнаружилось скопление дубовых деревьев, заполнивших собой в лесу большой пятачок. Что самое интересное, тропы, проложенные людьми, делали крюк, обходя найденное место. При вступлении под сень дубовых ветвей все трое испытали чувство дискомфорта, давящей на психику ауры места. Не заметили, как встали на тропу, обходя по кругу дубравник. Время в лесу идет по своим законам, иногда замедляет свой шаг, иногда незаметно переходит на быстрый бег, заставляет человека понять, что он песчинка в необъятной вселенной.

Солнце, пройдя по кругу, необъяснимым для трех друзей образом вдруг оказалось в стороне захода, тем самым обозначив скорый конец дня.

– Хорошо прогулялись, ничего не скажешь, – подвел итог поисков Сашка. – Николаич, а ты уверен, что сможешь найти свой тайник, ведь сколько времени прошло?

– У нас с вами еще месяц отпуска впереди. Носом лес рыть будем, а захоронку найти надо. От этого будет зависеть, как наша жизнь повернется, так и жизнь наших мелких. Ладно, если вечер подходит, надо уходить, идем к машине. Уже плюс, что хоть дубраву отыскали. Есть у меня задумка на завтрашний день, глядишь, помогут нам боги славянские.

Еще на подходе к машине заметили у реки одинокую фигуру человека, стоявшего у самой воды и бездумно бросающего с горсти мелкие камушки в стоячую воду затона.

– Смотри, гость к нам пожаловал, – подал голос Андрей.

– С чего бы это такой интерес к нашим персонам?

Приблизившись, Монзырев первым обратился к обернувшемуся на звуки шагов человеку, оказавшемуся молодым парнем годков двадцати пяти – двадцати шести от роду, ни чем не примечательному по внешнему виду.

– Гой еси, добрый молодец. Чем обязаны присутствием у места, выбранного нами для проведения рыбалки?

– И вам не хворать. То-то гляжу, весь день рыбалите по лесу. Много рыбы наловить успели?

– Слушай, ты, твое какое собачье дело, где я рыбу ловлю? Моя коза, хочу е… – наехал на парня Сашка. – Понял, нет?! Мы никого не ждем, и видеть кого-либо меньше всего хотелось бы.

– Здесь наша земля, наши места, вот за ними пригляд и ведется.

– Хм! – Монзырев внимательным взглядом оглядел пришлого, решил не обострять взаимоотношений с местным населением. – Ты вот что, любезный. Мы пару дней отдохнем у реки и дальше покатим, ничего не нарушая и никого не трогая.

– А зачем вы у дубравы целый день кружили? Наш старший об этом обязательно поинтересуется.

– А кто такой ваш старший?

– По номерам на авто видно, что вы из России, вот у вас там таких, как мы, по телеку называют неформальными группировками. Так что?

– Да ничего, я сказал, дня через два уедем, а до тех пор отдыхать здесь будем. А относительно группировок, так их у нас скоро всех под корень изведут. Так что готовьтесь, и вас на Украине такая же участь постигнет.

– Ну-ну. Я так старшему и передам.

– Передай, уважаемый. Передай.

Все трое молчаливыми взглядами проводили удалившегося по дороге представителя местного уголовного сообщества.

– Однако отдыху пришел пипец, – со вздохом констатировал Толик. – Придется активизировать поиски. Машину, Андрюха, отгони вплотную к лесу. Не фиг нам у воды со всех сторон отсвечивать. Ночь делим на троих, чтоб хоть врасплох не застали. Нет, ну что за жизнь? В каком времени ни живи, всюду норовят обобрать. Тьфу!

Поутру Монзырев заставил друзей взять саперную лопатку, сухпай на день и бутылку водки. Вошли под сень деревьев и двинулись прямиком к дубраве, не отвлекаясь на пересечение троп по лесу. Почувствовав дискомфорт у самой кромки желудевого царства, майор приказал Ищенко:

– Вот в этом месте расчисть от порослей полянку квадратов на пять. Сашка, собери сушняка да березовое полено приволоки, чтоб горело подольше.

Сам достал из вещмешка водку, стаканы, открыл коробку сухого пайка. Андрюха, работая, краем глаза отметил, что стаканов было приготовлено четыре штуки.

«Чудит командир», – подумал, заканчивая работу.

У пылающего костра Монзырев встал лицом к дубраве, держа в одной руке стакан, наполовину заполненный водкой, в другой – краюху хлеба. Не обращая внимания на сослуживцев, напевно заговорил, легко переходя на старославянский: