На следующее утро Залина с грустью заметила, что сережек в ушах Асиат уже нет. Натянуть лук Лейла все еще не могла, значит, царская дочь просто сняла серьги и спрятала? Хорошо, что Милида находилась от великанши далеко, не то несдобровать бы ей!

Но, немного поразмыслив, Залина пришла к другому выводу: виновата не Милида, а Аморг! Мало ли кто станет предлагать себя? Если мужчина любит амазонку, то не должен поддаваться никаким приставаниям. Иначе он попросту недостоин такой девушки, как Асиат!

Решив так, Залина даже чуть расстроилась. Во-первых, хорошо видно, что Асиат любит скифа, а во-вторых, если уж Аморг такой, то чего же ждать от остальных?! Конечно, за Вордера можно не переживать… Но тут Залина вспомнила, что на разговорчивого скифа в последнее время тоже слишком многие пялятся! Да, когда он рассказывает свои истории, его глаза блестят, как крупные звезды в ночи, и у амазонок, увлеченных чудесными рассказами, начинают блестеть в ответ! Залина забеспокоилась – от интереса до увлечения совсем недалеко.

Она тут же стала припоминать, смотрит ли на кого-нибудь сам Вордер. Получалось, что только на Лейлу, да и то по-дружески. Немного успокоившись, амазонка решила все же быть внимательней к своему дорогому, не ровен час и его душу смутит какая-нибудь быстроглазая!..

Получилось, что война войной, а сердцу не прикажешь. Между налетами на ойранское войско девичьи сердца трепетали, обливались кровью или просто сладко замирали в предвкушении счастья, как и в любое другое время.

* * *

Если в степи было пекло и не хватало воды, то здесь жара та же, а воды с избытком. Только вода хлюпала под ногами, и над ней немыслимое количество мошкары, комаров и другой гадости. Москиты лезли в носы, глаза и уши людям и животным, больно кусали, не давая покоя ни днем ни ночью. Воду, которая под ногами, пить нельзя, она грязная и, даже будучи процеженной через ткань, страшно воняла, кто напился, маялись животами.

Усталые ноги который день месили вонючую жижу, всадники не могли сесть на лошадей, кони вязли в болоте. Повозки приходилось и вовсе тащить едва не на себе. Проклятое место! – ворчали воины.

Барт чувствовал, что у него все сильнее кружится голова. Это не от голода или жары, военачальника с утра трясло в лихорадке. Сначала желтыми стали глаза, потом и все лицо. Только огромным усилием воли Барт заставлял себя оставаться в седле, умоляя коня выдержать, потому как сам идти уже не сможет. Но и коню не легче, тоже едва тащится. Вдруг совсем рядом с копытом в мутной воде что-то метнулось в сторону, от неожиданности лошадь шарахнулась. Будь всадник в сознании, он смог бы удержать животное, но военачальник бессильно навалился на конскую шею, уже не видя ничего вокруг. А от резкого движения вообще вывалился в болотную жижу!

Почувствовав значительное послабление, конь Барта, ходивший под ним всего второй день после гибели предыдущего, рванул вперед. Проходивший мимо воин, сам бледный как чистое полотно, равнодушно покосился на валявшегося в жиже лицом вниз Барта и пошел дальше. Одежда военачальника слишком грязна, чтобы понять, кто это упал, потому воин не стал поднимать человека, свалившегося с лошади. Самому бы удержаться…

К Гобрию пришел Видарна, вид у бессмертного крайне озабоченный.

– У меня многих воинов трясет лихорадка. Это от воды?

Советник вздохнул:

– Это от мошкары. Как бы царя не укусил такой москит…

– Тебе не кажется, что скиф нас обманул?

Видарна высказал то, что беспокоило самого Гобрия уже который день. Как мог царь скифов отправить своих женщин и детей в такое место? Это равносильно их гибели, если даже крепкие воины не выдерживают.

Велел привести скифа. Палака и самого трясла лихорадка, горел огнем, хотя был бледен, как снег, пот ручьем струился по впалым, из-за шрамов неровно заросшим щетиной щекам.

– Где же обоз скифов? Неужели Иданфирс отправил своих жен в такое болото?

Палак бессильно покачал головой:

– У Антира нет жены, умерла недавно… А дочь с амазонками…

– Где обоз?! – не выдержал вежливого обращения с пленником Видарна.

– Там… чуть дальше… еще день пути… На островах…

Очень хотелось верить, что это так, но посланные вперед воины никаких островов не нашли. А положение становилось все хуже. Немало людей погибло от укусов змей, десятки лошадей пали из-за них же. С десяток утонуло, завязнув в болоте. Взбесившихся из-за проклятых насекомых просто не считали.

Ни воды, ни выхода… Конечно, здесь водилось множество птицы и рыбы, ее ловили едва ли не руками, но радости такое изобилие не приносило. От москитов не было покоя ни днем ни ночью. Несколько рабов не переставая обмахивали царя царей опахалами, стараясь, чтобы на Дария не села ни одна мошка. Рабы хорошо понимали, какая страшная смерть ждет всех их, если у царя будет хоть один укус!

Утром Гобрий снова велел привести Палака. Тот едва держался на ногах и дрожал, как осиновый лист на ветру. Но царскому советнику не до жалости к больному, вперился взглядом, выворачивая наизнанку:

– Где обоз?! Какие острова, если впереди только болота?! Как мог обоз пройти по этим болотам?!

Палак слабо улыбнулся:

– Обоз? Обоз далеко-о… Отсюда далеко! А болота… – он с трудом обвел подле себя взглядом, – они вокруг. Вы погибнете в болотах!

– Ты! – Гобрий в бешенстве схватил скифа за рубаху, рывком поднял до уровня своих глаз. – Ты сдохнешь, как собака! Я прикажу содрать с тебя кожу полосами! Живьем зажарить на огне!

Советник рычал, от ярости брызгая слюной, но все бесполезно. Палак и без его жестокостей умирал от лихорадки. Глаза гелона закатились, а лицо совсем побелело.

Бросив бедолагу на землю, Гобрий со стоном опустился на невысокое ложе. Как сказать о такой ошибке царю?! Но говорить не пришлось, слышавший все Видарна постарался донести Дарию раньше, чем Гобрий поднялся со своего места.

– Его действительно прислала Милида?

– Да, царь, браслет ее.

– Значит, она бежала не зря! А мы упустили и ее, и ту царскую дочь! Ни одному скифу нельзя верить, ни единому! А амазонок брать живьем! Я хочу сам содрать полосами кожу с каждой, которая нам попадется!

Дарий немного помолчал, желваки от злости ходили ходуном, потом резко поднялся:

– И из болот выходим немедленно! Где проводники?

Гобрий развел руками:

– Их давно нет в живых, один погиб еще в пожаре, второй напился плохой воды.

– Обойдемся без проводников!

Персидское войско повернуло на север, огибая болота Меотиды. Но главное было сделано – воины Дария обошли курганы Каменных Могил, не только не заметив их, но даже и не подозревая, что самое дорогое для скифов осталось в стороне. Палак ценой своей жизни отвел беду от скифских курганов!

Когда удалились от проклятых болот, чуть полегчало, гнус не доставал людей и животных, болотная жижа уже не хлюпала под ногами и не воняла до одури, но солнце все так же нещадно жгло. Горячий тяжелый воздух словно давил, не давая вздохнуть полной грудью. Что за проклятые места? – дивился Гобрий. Как люди могут здесь жить? Хотя какие люди, как раз их и нет!