— Полина, у меня из настольных игр выбора мало, есть нарды, шахматы, шашки.

— Давай шашки, — выбираю меньшее из зол.

Сажусь на ковре в позе Эльвиры, грудь выпячиваю вперед.

Играем. Глеб выигрывает. Предлагает еще сыграть и меня научить.

Так и до утра игра затянется, а у меня в голове не шашки совсем. Расстегиваю несколько пуговиц на рубашке. Глеб начинает проигрывать и дышать тяжелее.

— Предлагаю играть на желание. Кто выиграет, тот и загадывает, — добавляю побольше к азарту.

— Договорились. Твой ход, Полина.

Наверное, чудом, а скорей всего, Глеб культурно поддался. Выигранная партия за мной.

— Мое желание поцелуй, — называю, не задумываясь.

Глеб, будто сдерживался, а сам только и ждал, нападает с разгону. Целует меня страстно, горячо. В глазах закружилась вся комната. Приятные волны ощущаются внутри живота, и подступает непреодолимое желание большего, того, что хочется испытать лишь с ним, с любимым и самым желанным.

— Глеб, Глеб, — шепчу, отдаленно слыша себя, и выгибаю спину в ответ на прикосновения его теплых ладоней под моей рубашкой.

— Ты меня сводишь с ума, любимая, — бормочет в губы, затем покрывает легкими поцелуями все лицо, плавно переходя на шею. Я дрожу в его объятиях. Мы все еще на ковре, возле нас доска с шашками. Но нам не до них, мне так точно.

— Полина? — Глеб резко отрывается, направляя на меня затуманенный взгляд. — Вдруг ты не готова? Мне нелегко держаться, но я ради тебя потерплю.

— Сейчас доской получишь, если будешь еще терпеть, — ну я пригрозила и обняла своего терпеливого парня.

Глеб подхватил меня на руки, кажется, шашки трещали, пока он по ним пробегал. Занес в свою спальню и уложил на кровать. Медленно с нас спадает одежда, поцелуи обжигают и ласки доводят до стона.

— Остановиться уже не смогу… Сколько же я этого ждал, — целуя меня, распаляет еще и словами.

— Глеб, — нетерпеливо хнычу я, выгибаясь навстречу.

— Ты моя, любимая. Только моя…

Чувствовать его так близко, так запретно, я ждала и боялась. Порой стеснялась своих мыслей, но и погружалась в фантазии, где только я и он. Реальность превзошла ожидания. Забылись смущения, Глеб смог заставить забыть меня обо всем на свете в нашу самую первую ночь.

Я ощущала его любовь в каждом касании и поцелуе. В каждом ласковом слове и слиянии нас в одно целое. Вспышка боли. Все преграды разрушены. Завтра я не стану прежней. А Глеб сказал, что я теперь его… навсегда его, любимая желанная девочка...

Полина

Больше не получилось у меня ночевать в квартире тети. Осталась в нашу первую ночь, во вторую, в третью, на четвертую поняла, что от Глеба не вырваться. Да и куда мне ночевать без него, он такой теплый, большой и любимый. Вещи пока все не перенесла, хотя Глеб и об этом успел попросить. Но все как-то некогда, ну и бегать же недалеко. Так что я все еще перемещаюсь из квартиры в квартиру на одном этаже.

Спустя неделю на выходных Глеб взял меня на встречу с друзьями. Вот уже точно собрались большущей компанией. Особенно мне нравится, что в парах друзей моего парня — мои подружки, а где мы соберемся, там весело и точно не до скуки.

Дан вот только поворчал на встрече, обвиняя нас в том, что байкеры стали на работу опаздывать, ходят по мотосалону чумные и влюбленные, на штрафы слабо реагируют. В общем, нарушили мы байкерскую дисциплину. Каемся. Не жалеем. Судя по улыбчивой Эльвире Павловне, женщина летает по академии с горящими глазами, все очень даже у нас получилось. Вроде бы и остальные преподы нашли теперь по ком вздыхать и отстали от Глеба.

В конце вечера Дан успокоился, Глеб убедил его, что байкеры станут более серьезными, чаще трезвыми и появится мотивация стараться, чтобы зарабатывать премию.

… После встречи с друзьями и жаркой ночи, вставать в академию совсем не хотелось. С трудом приоткрыла один глаз, поморгала. Ой, нет, позже поеду.

— Это кому тут вставать не хочется?

— Ну-у, Глеб, я еще немножко посплю.

На другой бок переворачиваюсь.

— Спи, спи, постараюсь тебе не мешать.

Эй! Как-то он неправильно старается.

Откинул одеяло и вот уже нежно целует мне шею, потом ниже и ниже. Руками ласкает везде…

Сонливость быстро проходит. Не до сна мне уже. Ох, как жарко становится. Вскоре и вовсе горячо! Сама тянусь к любимому с желанием наше страстное утро продлить.

Надолго продлить не вышло, учеба и работа зовет. Мы поспешно вылетаем из квартиры, несемся к машине и едем. Раньше мы быстрей собирались, а теперь друг от друга оторваться не можем. Каждый день на грани опоздать, еле успеваем.

На учебе бегаем с Никой, зачеты сдаем. В перерывах встречаемся в буфете с Аней и Лерой. Такой суматошный день в понедельник, что я даже чуть вздремнула на третьей паре, не даёт мне покоя по ночам один горячий мужчина.

На перемене Ника просит меня подождать и бежит в деканат. Жду подругу возле аудитории, из которой только что вышли.

Там и подбегает ко мне Ян, взбудораженный какой-то, дышит с одышкой, как после сильного бега.

— Полина, помнишь, я тебя предупреждал по поводу Глеба Романовича?

— Опять за свое? — психую и собираюсь уйти.

Лучше Нике позвоню, что я ее жду в другом месте, чем снова выслушивать.

— Хочешь и дальше ходить с закрытыми глазами?! — Ян мне в спину кричит. — Ты мне нравишься, и только потому я пришел сказать, что видел.

— И что же ты видел? — разворачиваюсь. — Только учти, наговаривать на моего парня не дам! Лучше отстань и не нарывайся.

— Вот зря ты так, Полина, — насупился Ян. — Все серьезней, чем ты думаешь. Но скажу, если потом согласишься стать моей девушкой.

Надо же, каким воспитанным парнем казался, а до нахального шантажа дошел.

— Ян, ты или говоришь, или я ухожу. Обещаний от меня не услышишь.

— Ладно, понял. Ты знаешь, есть такая преподаватель Шилова Маргарита Николаевна?

Молча киваю. Лучше б не знала ее.

— Глеб Романович с ней обнимался в коридоре. Я мимо проходил. Потом они вдвоем вошли в кабинет на этаж выше. Но хуже другое, я услышал, как твой замечательный парень сказал ей: «Прости, что я сразу не понял, насколько ты лучшее Полины. Она с тобой никогда не сравнится».

Ян высказал все свои сведения с серьезным лицом, не похоже на шутку. Но это же бред. Обидный, противный, невозможный… Не верю ни во что, а все же в груди, будто камень болезненно сжался.

— Ты совсем уже дошел до ручки своим желанием настроить меня против Глеба.

— То есть, я должен был пройти мимо и смолчать? Не рассказывать, где они сейчас? Ну, раз тебя не волнует, чем твой Глеб занимается. Прости, что побеспокоил. Спи и дальше спокойно.